«Клянусь», – ответил я без обиняков.
Спустя неделю я принимал присягу в качестве министра финансов страны. В последующие месяцы всякий раз, когда моя решимость ослабевала, достаточно было вспомнить этот разговор. Ламброс никогда не узнает о том, как его слова помогали мне в самые мрачные часы этих 162 дней. Глава 2
Подкормистан
К началу 2010 года, за пять лет до моего вступления в должность, греческое государство оказалось банкротом. Несколько месяцев спустя Европейский союз, Международный валютный фонд и правительство Греции организовали крупнейшую в мире махинацию по сокрытию банкротства. Как можно замаскировать банкротство? Очень просто: залить его деньгами. А кто финансировал это прикрытие? Обычные люди, «аутсайдеры» по всему свету.
Сделка по спасению (этим стыдливым эвфемизмом именовали затеянную махинацию) была заключена и подписана в начале мая 2010 года. Европейский союз и МВФ согласились выделить греческому правительству около 110 миллиардов евро; это был самый крупный кредит в истории[10]. Одновременно была сформирована группа «надзирателей», так называемая «Тройка» – они представляли три организации, а именно: Европейскую комиссию (ЕК), исполнительный орган ЕС; Европейский центральный банк (ЕЦБ) и Международный валютный фонд (МВФ), – которая прибыла в Афины для реализации мер, призванных гарантировать сокращение государственного дохода Греции и переложить большую часть долга страны на беднейших греков. Даже умненькому восьмилетнему ребенку было понятно, что все это добром не кончится.
Навязывание банкроту новых кредитов при условии, что этот банкрот обязуется сократить свой доход, есть, по сути, жестокое и необычное наказание. Грецию фактически заставляли добровольно податься в вечную долговую кабалу. Своим «спасительным» кредитом и направлением в Афины «Тройки», ревностно принявшейся урезать доходы, ЕС и МВФ, если называть вещи своими именами, обрекали Грецию на пребывание в современной версии диккенсовской долговой тюрьмы, а ключ от камеры выбросили.
От долговых тюрем, напомню, со временем отказались, поскольку, несмотря на суровость условий заключения, они ничуть не мешали накапливать новые долги и не помогали кредиторам вернуть вложенные средства. Для развития капитализма в девятнадцатом столетии потребовалось отринуть абсурдное представление о том, что всякий долг священен; вместо того было введено понятие ограниченной ответственности. В конце концов, если все долги подлежат обязательному возмещению, с какой стати кредиторам вести себя ответственно? И почему на одни долги процент выше, чем на другие, почему часть займов признается рискованнее прочих? Банкротство и списание долгов стали для капитализма этаким эквивалентом представления об аде в христианской догматике – неприятно признавать, что он существует, но без него не обойтись; однако любопытно, что в двадцать первом столетии о полезности банкротства предпочли забыть ради преодоления неплатежеспособности греческого государства. Почему? Неужели ЕС и МВФ не понимали, что именно они делают?
Нет, они точно знали, что и как делают. Вопреки собственной обширной пропаганде, которая уверяла, что они пытаются спасти Грецию, предоставить греческому народу «второй шанс», оказать помощь в реформировании хронически слабой государственной власти и так далее, наиболее могущественные мировые институты и правительства отнюдь не предавались иллюзиям. Они прекрасно понимали, что проще выдавить кровь из камня, чем принудить банкрота возместить долги, выделив ему больше денег в кредит, особенно если заодно сократить его доходы в рамках заключенной сделки. От их взглядов не укрылось, что «Тройка», даже если той удастся конфисковать «столовое серебро» захиревшего государства, не сможет возвратить средства, пущенные на рефинансирование государственного долга Греции. Они знали, что пресловутый пакет «спасительных мер» (или «выкупа») есть не более чем билет в один конец – в долговую тюрьму.
Почему я уверен, что они это знали? Потому что они сами мне сказали.
Узники собственных планов
Став министром финансов пять лет спустя, я услышал это от них прямым текстом. Высшие должностные лица МВФ, министр финансов Германии, ключевые фигуры ЕЦБ и Европейской комиссии – все признавали, каждый по-своему, что это правда, что они предлагают Греции помощь, которую нельзя принимать. Более того, сделав свое предложение, они лишили себя возможности отступить.