– Я слежу за вашей деятельностью уже много лет, с тех самых пор, как прочитал ваши «Основания», – начал Паппас, подразумевая учебник по экономике, который я опубликовал в 1998 году[47]. Должно быть, он наткнулся на эту книгу, когда изучал экономику в Шотландии, а после того прочел «Скромное предложение по урегулированию кризиса евро», составленное мною в соавторстве со Стюартом Холландом, бывшим британским депутатом-лейбористом и профессором экономики в Университете Сассекса. Мы со Стюартом работали над «Скромным предложением» с 2005 года, руководствуясь убеждением в том, что евро рано или поздно спровоцирует всеобщий кризис, способный погубить Европу[48]. Когда европейский кризис в итоге разразился, мы предприняли все возможное, чтобы уточнить наши взгляды и всюду рекламировать свою работу, поскольку не сомневались в том, что ее рекомендации – лучший шанс Европы избежать гибели. – Прошу, изложите Алексису те принципы, которые вы отстаивали в «Скромном предложении».
Я кратко объяснил логику своих рассуждений, а затем разговор перешел на обсуждение политической экономии Подкормистана и стратегий, доступных прогрессистам, которые желают спасти страну от долговой кабалы.
Вскоре стало ясно, что, по политическим причинам, Алексис никак не может решить для себя базовый вопрос – должна ли Греция оставаться в зоне евро. Даже в 2011 году СИРИЗА раздирали внутренние разногласия по поводу того, должна ли партия добиваться «Грексита» (выхода из еврозоны, хотя и не обязательно из ЕС), должна ли она включать этот пункт в свою официальную программу. Пока мы беседовали, мне показалось, что отношение Алексиса к этому вопросу можно назвать высокомерно-незрелым. Его куда больше заботила необходимость удерживать под контролем враждующие крылья партии; выяснение для себя самого, какова правильная политика, было для него второстепенным. Судя по многозначительным взглядам, которые бросал на Алексиса Паппас, второй активист СИРИЗА думал так же – и надеялся, что я помогу ему уговорить лидера партии отказаться от ненужных экспериментов с идеей «Грексита».
За час или около того нашей беседы я приложил все усилия, чтобы донести до Алексиса следующее: провозглашение «Грексита» целью будет такой же большой ошибкой, как и отказ подготовиться к этому событию. Еще я раскритиковал СИРИЗА за глупые обещания, например за посул в случае победы на выборах разорвать кредитное соглашение с ЕС и МВФ в одностороннем порядке.
– Почему мы не можем сказать им, что, если они не примут наш односторонний отказ от их программы, мы выйдем из евро? – спросил Алексис.
Я объяснил, что существуют три возможных результата конфронтации с «Тройкой». Лучшим результатом станет новая сделка для Греции – сделка, предусматривающая серьезную реструктуризацию долга, завершение мер жесткой экономии и ряд реформ, направленных против олигархии, при сохранении членства в еврозоне. Наихудший возможный результат заключается в сохранении членства в еврозоне в том же статусе, то есть в долговой тюрьме и при сокращении доходов, перспектив и надежд. «Грексит» занимает промежуточное положение между этими вариантами: он гораздо хуже, чем полноценное восстановление в пределах еврозоны, но лучше, в среднесрочной и долгосрочной перспективах, чем растягивание порочной политики «спасения», депрессии и добровольно-вынужденного аскетизма на новые пять лет и более.
Я прибавил, что Берлин, Франкфурт, Брюссель и МВФ не согласятся с ультиматумом – мол, принимайте наше решение или убирайтесь; они просто отвернутся от нас. Посему выдвижение такого ультиматума гарантированно обеспечит третий результат – выдворение из еврозоны – и навсегда лишит нас возможности действий по первому варианту. Чтобы оставить шанс на поиски наилучшего возможного решения, следует принудить другую сторону к переговорам. Отчасти это будет означать отказ от «Грексита» как угрозы (не говоря уже о цели), а отчасти станет сигналом миру, что худший страх Алексиса – не навязанный «Грексит», а пролонгирование текущей ситуации. Трудно было сказать, заинтересовался ли он этими нюансами.