Психологически-ребенок не способен к удовлетворенности имеющимся и достигнутым, он постоянно хочет большего, желательно – всего и сразу, быстро и легко. Однако он и не способен достигать, ибо лишен тех взрослых добродетелей, которые необходимы для реализации даже доступных целей, не говоря уже о роскошной жизни, картинами которой соблазняют его медиа.
Психологически-ребенок не способен к эффективному менеджменту собственной жизни. Он не умеет расставлять приоритеты и организовать жизнь так, чтобы разные сферы ее не конфликтовали, а двадцати четырех часов в сутках хватало, чтобы уделить внимание всем значимым задачам.
Психологически-ребенок не умеет конструктивно строить деловые и личные отношения. Созданные по принципу созависимости – патологической эмоциональной привязанности, – они превращаются в круговорот боли, обид, претензий и конфликтов.
Психологически-ребенок не может совладать с собой и своими страстями, быть самому себе хозяином и держать данное себе или другому слово. Отсюда всевозможные «качели»: сегодня сел на диету – завтра обожрался; сегодня занялся спортом – завтра залег на диван, сегодня завязал с табаком-алкоголем – завтра сорвался, сегодня решил экономить – завтра начал транжирить и т. д.
Психологически-ребенок не способен быть стратегом, мыслить долгосрочной перспективой, выбирать отложенную выгоду взамен сиюминутной, что не позволяет ему быть хорошим собственником дела.
Психологически-ребенок не имеет внутренней опоры, не выстраивает философскую систему, не берет на себя труд ответить на основополагающие вопросы бытия: «Кто я?», «Зачем я здесь?», «В чем смысл моей жизни?». Его бытие бессмысленно, его мышление негативно, его ожидания от будущего катастрофичны, его эмоции отрицательны, а действия малорезультативны.
Наконец, психологически-ребенок не испытывает подлинной любви – к себе, людям, миру, жизни – и страдает от постоянной нехватки психической энергии.
Опасные болезни внутренних детей
Если в бессознательном моих клиентов образы невзрослых фигур пока еще всеми силами маскируются под взрослых, будто бы стыдясь самих себя, то в реальном мире слишком много воды утекло со времен комедии Фонвизина, и психологическая незрелость постепенно перестает быть моветоном. Недоросль больше не отрицательный герой, заслуживающий осмеяния, он – персонаж, над которым смеются все более с теплыми чувствами.
Яркий маркер выросшей лояльности к психологически-невзрослым – сетевой «народный» юмор и мемы, где тема незрелости заняла достойное место. В сети сегодня мы на каждом шагу встречаем шутки наподобие: «Как могло случиться, что людям, родившимся в 2000-м, сейчас 23 и мне, родившемуся в 1985 году, тоже 23?» или «Когда понимаешь, что все твои взрослые желания – дневной сон, сытный обед и возможность остаться дома на весь день – это наказания из детства». Шуткой во плоти недавно стал японец, изменивший свой возраст с 39 на 28 лет и окрестивший себя трансвозрастным – ради возможности не соответствовать требованиям начальства и быть своим среди молодежи. (Учитывая масштабы, которые приобретает психологическая незрелость в бессознательном, я легко могу представить в недалеком будущем движение трансвозрастных таким же массовым, как движение веганов.)
Казалось бы, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы служил наш современный Недоросль законопослушным и порядочным членом общества, где его свобода обижаться заканчивается там, где начинается свобода другого капризничать. А если что-то не сложилось в жизни, как мечталось, то на склоне лет можно списать любые неудачи на всепоглощающее «не очень-то и хотелось».
Но как безобидная детская болезнь становится опасной в масштабах эпидемии, так и эскалация психологической незрелости чревата большими социальными последствиями. Тот, кто умеет руководствоваться только мотивацией «хочу», кому для приложения усилий необходимо внешнее принуждение, кто не способен к самодисциплине и добровольному исполнению долга, будет постепенно все больше и больше ограничиваться в правах – до положения ребенка. А растущая психологическая нефертильность масс неизбежно приведет к разграблению ресурсов будущего: неспособные психологически к родительству, а значит – и к мышлению интересами последующих поколений, такие массы приведут общество к жизни по принципу «главное – здесь и сейчас, а после нас хоть потоп».
Наше нравственное «Я» содрогается, видя совершеннолетнего незрелым. То, что позволено Юпитеру, не позволено быку. С тем, что мы готовы терпеть в ребенке, нам уже невозможно мириться в совершеннолетнем человеке, от которого мы ждем и равно взрослых совершенств. В глубине души мы понимаем: это уродливо. И сколько бы ни уверяли нас, что «детскость» хороша непосредственностью и креативностью, мы чувствуем, что дело пахнет коллективной деградацией, а не прогрессом.