Раскачиваясь в колыбели от толерантности к тоталитаризму и обратно, мы стираем границы дозволенного и рискуем, оставаясь психологически-детьми, превратиться в то равнодушное большинство, с молчаливого согласия которого совершается все зло на земле. Мы рискуем в детской своей погоне за комфортом и безопасностью измельчать до ницшеанского маленького последнего человека, который прыгает по маленькой Земле, как земляная блоха, и делает все вокруг маленьким. Выбирая между жестокой дисциплинарностью и тотальным попустительством, мы понимаем, что невозможно выбрать лучшее из этих двух зол, потому что лучшего среди них нет, и все больше заваливаемся в морально-нравственный релятивизм, так свойственный детям. Пока мы остаемся психологически-незрелыми, нам угрожает перспектива коллективной деградации и «тепловой смерти» человечества в морали, которая, как и физическая смерть, уравнивает всех, делая все одинаковым в посредственной, поверхностной гармонии.
«Вы пишете, что устрицы ведут себя спокойно, пока играет музыка. Но это замечание излишне, совершенно излишне. Устрицы всегда спокойны. Их ничто не может вывести из равновесия. Устрицы ровно ничего не смыслят в музыке», – эта цитата Марка Твена вспоминается мне как метафора для последних людей, которыми мы, если не повзрослеем, рискуем стать – и остаться теми, кто «всегда спокоен», то есть достиг теплового равновесия в морали, усреднив добро и зло, умных и глупых, сильных и слабых, и «ничего не смыслит в музыке» – то есть лишил себя всех высших устремлений.
Есть еще одна цитата, хорошо описывающая состояние последнего человека, – из Откровения Иоанна Богослова: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих». И будто бы в пику состоянию этой тлетворной теплоты Ницше писал: «Так холоден, так леденящ, что можно обжечь об него пальцы! Ужаснется тот, чья рука прикоснется к нему! И именно поэтому некоторым он кажется пламенным», – эти слова удивительно похожи на то, как выглядит глазами психологически-детей подлинно Взрослый, который, будучи целостным, способен быть и горячим, и ледяным одновременно.
Ребенок против взрослого
Я попросила своих подписчиков ответить на вопрос «Как вам мешает в повседневной жизни ваша психологическая незрелость?». И вот их ответы:
Огромный лишний вес и нежелание дальше жить и что-то делать. Осталась единственная мотивация для движения – это дети. Но она уже какая-то неяркая. Обида (самое неудобное), само агрессия., самонаказание. Проседает дисциплина. Варишься в семейных: сценариях по типу родительской семьи, жертвишъ.
___
Сложно кого-то поставить на место – иду в избегание конфликта. Сложно принимать решения – нужно мнение со стороны. Эмоциональные качели. Не умею контролировать свои эмоции – и хорошие, и плохие. Отсутствует стратегия, нет приоритизации своих действий. Ну и самое главное – неспособность перейти в действие. Страхи, препятствия, прокрастинация.
___
Куча долгов по кредиткам и коммуналке. Отношений нет. Вечный срач в квартире. Необязательность. Лень, апатия, отсутствие энергии, депрессия. Страх перед большими деньгами и глобальными проектами. Люди не воспринимают серьезно, не продвигаешься по работе и в жизни. Все смотрят сверху вниз.
___
А еще очень сложно любить и воспитывать своих детей, когда ты сам, по сути, ребенок. Скандалю с людьми, обижаюсь, устраиваю конфликты на ровном месте. Чувствую себя маленькой перед огромным миром, стараюсь быть удобной и беспроблемной, чтобы не конфликтовать. Время от времени я жду одобрения со стороны и чувствую себя ребенком в окружении взрослых.
___
Невзрослостъ заставляет витать в облаках и думать, что все обойдется. Мечтаю, но не двигаюсь к желаемому. Нет честности, я притворяюсь, чтобы быть хорошей и чтобы меня любили. Жду, пока придет кто-то и решит мои проблемы. Профукиваю свое развитие и рост.
___
Часто оказываюсь словно парализована. Есть амбиции, таланты, желания, но этот ребенок (я) настолько всего и всех боится, что готов отказаться от самой жизни, лишь бы не высовываться, не сталкиватпъся со взрослым миром, который кажется ему опасным и ужасным. Он боится наказания, непринятия и отвержения. И бесконечно борется сам с собой, боясь даже написать это сообщение. Он не цельный, не самостоятельный и непременно умрет, оказавшись один, без поддерживающего взрослого, которого на самом деле и не существует. Он не находит опоры ни в ком. Он старается справляться со всем, но ненавидит себя, ибо знает, что не справляется. Наказывает себя за каждый шаг. Боится любой ответственности и бесконечно болеет. Пятьсот раз обдумывает каждое свое решение. Жизнь – бесконечная борьба, страх и ненависть к себе.