И будет сплошной бордель, поверьте, я не шучу.
Я шла по осенним лужам, сжимая ключи в кармане,
Как это бывает просто взять и собрать чемодан,
И все мои супер– планы, лежали в глубокой канаве,
А мне безумно хотелось, взять и удрать в Амстердам.
– Я где-то сломалась, слышите?
– Мне срочно нужен ремонт…
-С моею хандрой, да жить в Питере,
– Носите вместо сумочки– зонт.
Читать на скамейках Бродского,
Себя проклинать и жалеть,
Я выучу Маяковского,
Мне только б не ошалеть…
Внутри меня.
Внутри меня, чуть больше, чем просто осень.
На улице где-то 20, зато внутри все на нуле.
И мне не хочется в это верить вовсе,
Но я выстраиваю по кирпичику, огромный и крепкий барьер.
Внутри меня Паланик, Ремарк и Кетро.
Чай с бергамотом и тени забытых лиц.
И я давно не прошу писать мне ответы,
Мумифицированы, и выхода нет из наших гробниц.
Внутри меня, давящая теплонехватка,
И плечи сдавливает от навалившихся дел,
Увы, не каждый сейчас человек, загадка,
Сейчас развелось слишком много бездушных, холодных тел.
Внутри меня ОГРОМНОЕ синее море,
И мне кажется, я потихоньку тону в нем сама,
Босыми ногами иду за горячим кофе,
И рухнув на кресло, я слышу, идёт гроза.
Внутри меня, в сентябре, обнажаются мысли о смысле,
Мне хочется прокричаться, но в горле застряли слова,
Внутри меня… сокрыто от всех, проживаются жизни,
Внутри меня.... чуть больше, чем много тепла.
Учителя.
У девочки нервы как струны
натянуты и пружинят.
У девочки осень штормит,
а за окном июнь.
Все потому что к зубам пригвоздилось имя,
Да перестань уже, девочка, ты перестань и плюнь.
У девочки в мыслях вулканы и изверженья,
И к 3ем утра голова дребезжит, как стекло.
Таким, как она снятся яркие сновиденья,
Но утро, будильник и "время твое истекло".
У девочки сеть не находит второй полоски,
Все против связи с миром, она только за.
У кого-то по жизни один, у неё одни перекрестки.
И девочке осточертело каждый раз давить тормоза.
А у неё в зрачках черти пляшут и ждут своего воскрешенья.
И, в общем-то, по-барабану сопенье серой толпы,
Вот только допишет 2 строчки стихотворенья,
И гордо пойдет по дороге, с этим миром на "ты".
У девочки нервы
натянуты и пружинят,
И её не волнует курс доллара и рубля,
И девочка эта уже в своем роде Богиня,
Ей в жизни достались хорошие учителя.
Ступени сбиты у парадного подъезда.
Ступени сбиты у парадного подъезда,
Фонарь тускнеющий рассматривает дом,
Тарелки с чашками расставлены на месте,
Бутылка не открытая с вином.
На зеркале не смыто: "буду в восемь",
На подоконники Parliament и Esse.
Как быстро останавливается осень,
Когда летишь по встречной полосе…
Картинками фиксируется память,
И слово каждое молитвой на устах,
Вся жизнь минутой в мыслях пролетая,
Застынет диким, едким страхом на глазах.
Фонарь тускнеющий, молится Богам,
На 3 секунды ярче загорит,
Как незаметный двадцать один грамм,
Разбившись об машины, улетит…
Тарелки с чашками расставлены на месте,
Будильник прозвонил, рассеяв страх,
"Я так люблю тебя! Я счастлив, что мы вместе!"
Задумайтесь над тем, что снится в снах!!!
Половинки.
Понимаете, людям нужны половинки,
В себе вскармливают иллюзии и ожидания,
так искренне верят, в сомнительные обещания,
И надеждам своим регулярно организуют поминки.
Понимаете, всех так страшит одиночество,
Что людей "долгосрочных" не бросают, лишь из-за какого-то страха,
И, Черт побери, вы готовы верить в гороскопов пророчества.
Лишь бы только оправдать тех, кого давно пора на х*й.
Понимаете, половинки, обман, придуманный кем-то тоскующим,
Чтобы ждать хоть кого-то, в пустеющих комнатах.
Чтобы жить ожиданием этим волнующим,
Тщетно веря, что просто запутался в омутах.