Журнал журналом, книга книгой, но вот перед моими глазами на экране архивного проектора телеграмма № 2784/12 от 6 марта 1917 года:
«Нагенмору от Агенмора в Риме.
Источник-4.
Кража документов австрийской шпионской организации в Цюрихе была совершена наемными ворами-специалистами, нанятыми итальянской контрразведкой. Найдена целая сеть шпионажа в Италии, где участвовали почти исключительно итальянцы, среди которых много ватиканских. Найдены следы организации взрывов на „Бенедетте Брине“ и „Леонардо да Винчи“ и готовящиеся взрывы еще на двух. Взрывы были совершены итальянцами при помощи особых приборов с часовым механизмом, работавшим с расчетом произвести ряд взрывов в разных частях корабля через короткие промежутки времени, чтобы затруднить тушение пожаров.
Указание на хранение документов в Цюрихе было получено еще при первом раскрытии части шпионажа, о котором я телеграфировал 5 января.
Беренс».Телеграмму подписал морской агент Генмора капитан 1 ранга Евгений Андреевич Беренс, бывший штурман «Варяга». Это тот самый Беренс, что в годы гражданской войны возглавил морские силы Республики, а потом в состава советских делегаций отстаивал мир на Генуэзской, Лозанской и Рижской конференциях.
Музыка за стенами архива давно смолкла. С легким треском выскочил из кадровой рамки конец микрофильма…
Я вышел на набережную Невы, пересек Дворцовый мост и поднялся на подиум Военно-морского музея. Надо было вернуть Ларионову его книгу. Андрея Леонидовича я нашел в запасниках — в закутке, выгороженном у окна высокими застекленными шкафами с моделями баркентин, шняв, фрегатов, соколев, галер, со старинными — штурманскими приборами и прочими музейными редкостями. Ларионов сидел за столом, который служил еще его отцу. Он перетащил его сюда с верхнего этажа из бывшего отцовского кабинета. Я прикинул: отец и сын Ларионовы оба отдали музею ровно полвека…
На прощание я перелистал книгу еще раз и вдруг заметил то, что всегда проскальзывало мимо глаз: в списке использованной литературы под номером 19 значилось: «Воспоминания Н. Ю. Людевиг. („Пересвет“)».
Вот как! Значит, матрос-охотник опубликовал книгу воспоминаний. Упустить такой факт! Пока я гонялся за призрачной зеленой папкой, меня поджидал где-то на библиотечной полке целый клад сведений о «Пересвете». И каких сведений — ведь книга написана не просто участником похода (что ценно само по себе), но и бывшим членом следственной комиссии.
Спрашиваю Ларионова — не попадались ли ему «Воспоминания», нет ли их в музее? Нет.
Звоню в Центральную военно-морскую библиотеку. «Нет ли у вас „Воспоминаний“ Людевига?» — «Сейчас посмотрим… Нет. Такая книга у нас не значится».
Еду в Публичную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина. Там, как в Библиотеке имени В. И. Ленина, всегда есть все… Увы, нет и там… Ладно, уж в нашей-то главной библиотеке наверняка есть. Отложим поиски до приезда в Москву.
Глава пятая. Охотник с «Пересвета»
Зал каталогов Государственной библиотеки СССР напоминает упрощенную модель гигантского мозга. В его ячейках спрессована память обо всем, что выходило из-под печатного станка со времен Ивана Федорова и до наших дней.
Ящичек на Лю… Есть Людевиг! И инициалы совпадают: Н. Ю. — Николай Юльевич. Только название другое: «Буер. Описание и указание к постройке». 1929 год. Гидрографическое управление ВМС РККА. Вот еще одна его же книга: «Парусный спорт», только фамилия набрана с ошибкой — Н. Ю. Людевич. Наверняка опечатка: ведь «г» и «ч» в письменном тексте легко перепутать.
Но где же «Воспоминания»? В каталоге не значатся…
И все же они должны быть! Ссылка в библиографическом списке сделана не от руки, набрана черным по-белому: «Воспоминания Н. Ю. Людевиг („Пересвет“)». Ошибки быть не может. К тому же вот и каталожные карточки подтверждают — бывший матрос писал в тридцатых годах книги и издавал их.
Звоню в отраслевые библиотеки. Звоню в Военно-научную библиотеку Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, в библиотеку Академии наук… Отовсюду — нет, нет, нет…
Последняя надежда — Всесоюзная Книжная Палата, эта штурманская рубка печатного океана… И «штурманская рубка» не смогла сообщить ничего утешительного: «В списках не значится».
Неуловимая и с каждым отказом все более желанная книга снится мне по ночам, дразнит воображение, точно так же, как это было с «Авариями царского флота».