И все-таки, все-таки... Отключился в мыслях от своей привычной работы, и будто, кроме острова Талум, ничего не существует. Вот и подумаешь: а была ли Земля? Въяве ли его проблемная лаборатория в далеком русском городе, какой теперь казался прилипшей к Земле пылинкой, вырвавшейся когда-то из этой, что за окном, безбрежной Вселенной?
Иван Андреевич пытался представить, чем занимаются сейчас ведущие специалисты лаборатории, но вместо этого в памяти всплывали сообщения зарубежных ученых по поводу их опытов.
Многие успели побывать в его лаборатории. Вчерашние информационные доклады тоже заинтересовали Ивана Андреевича. Он старался не думать о них, вспоминал, сегодня или завтра последний экзамен у старшего сына, поступающего в университет? Усы отпустил... В десятом-то классе! Жена, конечно же, волнуется, все домочадцы переживают из-за экзамена, советуют, пытаются помочь. Только он, глава семьи, оторванный от обычной своей жизни, остается безучастным...
Вчера на конференции героем был он, советский профессор Петраков. Оригинальная постановка дела в лаборатории, выдающиеся результаты экспериментов...
Оглушило все это Ивана Андреевича. Работал он спокойно в лаборатории, и никому, кроме узкого круга специалистов, не было дела до его исследований. А тем более — повышенного интереса в международном масштабе. Надо же было вылезти на люди с монографией! Четко все рассказал, обоснованно: живой организм (а человек, разумеется, прежде всего) может и должен активно жить в несколько раз дольше обычного. Доказано в лаборатории на живых моделях. Они, эти модели, за короткое время выполняли такой объем работы, какого в обычных условиях хватило бы на две-три нормальных жизни организма.
Возликовал Иван Андреевич, не выдержал радостной нагрузки. Впрочем, кому ни доведись, кто сможет умолчать? Речь-то о самой жизни, о ее продлении каждому смертному! Потому и покатили к Петракову из других стран, вот и зашумели на конференции...
Длинный пассажирский салон был почти пустым. Лишь впереди, у кабины пилотов, сидели несколько человек, да позади, у двери в другой такой же салон, небольшая группа людей. Всего человек двадцать. Ивану Андреевичу показалось это странным. Межконтинентальный рейс, великолепный лайнер и — отсутствие пассажиров. Впрочем, кому нужен этот остров Талум? Что там, необыкновенные пляжи или всплеск новейшей моды? Ничего Иван Андреевич не слышал о Талуме. Летят, видимо, сугубо деловые люди. Надо — вот и летят.
Подошла стюардесса с легким пластмассовым подносом, улыбаясь, отщелкнула столик от спинки переднего кресла.
Завтрак. Стакан сухого зеленоватого вина, стакан апельсинового сока, бутерброд с ветчиной, куриная ножка, две крошечные коробочки с перцем и солью, тонкие палочки для чистки зубов, нож, вилка.
Была матушка Земля, была и есть! Кислое вино, сладкий апельсиновый сок, черный пахучий перец — все напоминало уютный домашний стол, когда собирались семьей и говорили, говорили... Раньше как-то и не обращал внимания на то, какое это счастье. Надо было подняться едва ли не к самому солнцу, забить голову этим Талумом, чтобы испытать земную радость...
Да!.. Еще вопрос. Почему никто не полетел вместе с ним? Агитировали, небывалые возможности для научной работы на Талуме расписывали, а не полетели. Будто вытолкнули одного — и действуй как знаешь. Правда, ему сказали, на острове уже известно о его приезде (значит, побеспокоились все-таки), встретят, как положено, все покажут, что захочется. Что ж, и на том спасибо. Он, Иван Андреевич, всегда умнеет с опозданием: когда сделает, задумается, тогда и начинает понимать, что́ упустил да что́ недоглядел.
И еще недоразумение. Никто из работников советского посольства не пришел проводить. Накануне отъезда Иван Андреевич побывал у посла, состоялась интересная беседа о конференции. Посол одобрил намерение Петракова познакомиться с новой научной работой; тогда еще не было окончательно решено — ехать на Талум или на какой-то другой остров. Предложений было несколько, лишь в последний момент стало ясно: Талум...
С отъездом получилась какая-то чехарда. Устроители поездки сказали: к трассе полета приближается тайфун, участок пути с непогодой надо проскочить побыстрее, так как не исключено, что за одним тайфуном появится другой. Поэтому самолет было решено отправить раньше положенного времени. Скорее всего, поэтому и не было никого из посольства. А об изменениях со сроком вылета Ивану Андреевичу даже в голову не пришло предупредить посольство. Опять упущение. Только в самолете понял, что он, видимо, создал новые заботы; без хлопот о нем у дипломатов, конечно же, работы хватает. Могло случиться и так, что в это время у них были другие дела, поважнее.