— Это уже не моя епархия.
— Но к твоему мнению прислушиваются. Если тебе кто-то из них не понравится, ты не топи сразу, а скажи мне. Я заменю другим.
— Ты всегда так впихиваешь своих? — спросила Елизавета.
— Не всегда, но иногда приходится, — призналась Поскребыш.
— А не проще это делать через Продюсера? Ночная кукушка всегда перекукует дневную.
— Не всегда. Я думаю, в ближайшее время состоится обсуждение сценария, уже после всех поправок. К этому времени ты уже будешь редактором на фильме. И, естественно, поинтересуются твоим мнением.
— И что я должна сказать? — спросила Елизавета.
— Когда прочтешь сценарий, тогда и обсудим.
— Обсудим сейчас.
— Я думаю, в сценарии требуется доработать любовную линию. Сейчас там Секс-символ любит школьного учителя в возрасте. Это скучно и пресно, надо, чтобы в нее влюбился более молодой, возможно, ее бывший школьник-выпускник.
— И она должна спать с этим бывшим выпускником?
— Совсем необязательно спать. Но ей должен нравиться этот молодой. Обычно старым мужикам нравятся молодые девушки, но и стареющим матронам нравятся молодые, полные сил, с дымящимися членами парнишки. Разве не так? Тебе молодые не нравятся?
— Мне нравятся все, кому нравлюсь я. Но я уже мало кому нравлюсь. Не беспокойся, я сориентируюсь. Ты обрабатывай Продюсера.
— Продюсер уверовал в свой вкус и свое чутье и все меньше прислушивался к моим советам.
Конечно, она еще до разговора с Елизаветой нашла время сказать ему, что Секс-символ может завалить фильм. И предложила: а если попробовать не только Секс-символ, а несколько актрис?
— Невозможно, — ответил на это Продюсер. — Если мы откажемся от Секс-символа, мы должны будем отказаться от проекта. Не хотелось бы. Сценарий хорош. И для рекламы хорошо: Секс-символ в роли деловой женщины.
Она усомнилась в сценарии, и Продюсер насторожился. Но для изменения сценария были нужны дополнительные доводы. Какие, она еще не знала. Хотя, если думать постоянно, что-то придумается. Она всегда придумывала.
Вечером на даче за ужином она сказала Продюсеру:
— Встретила Елизавету. Без работы, без денег.
Продюсер молчал.
— Распродает последнее.
— Коллекцию ножей я бы купил.
— Я знаю. Она просила передать тебе, что согласна на любую работу.
— Это нормально для пенсионерки, — ответил Продюсер и снова замолчал.
Он научился держать паузы. Самые неторопливые или отступали, или меняли свое мнение. Но она тоже умела держать паузу. Так они и молчали до окончания ужина. Она не беспокоилась. Он должен ответить. Или принять предложение, или отказать.
Перед сном они гуляли. Единственная улица дачного поселка хорошо освещалась.
— Надо брать более молодого редактора, — сказал Продюсер.
— Раньше на киностудиях, прежде чем стать редактором фильма, молодые проходили шлифовку в редакторах-организаторах. Конечно, надо брать молодую острую киноведку. И пусть походит один-два фильма в младших. И она присмотрится, и ты присмотришься.
— Убедила, — согласился Продюсер. — Завтра скажу, чтобы Елизавете позвонили, и пусть оформляется.
Поскребыш еще не знала, расскажет ли Елизавете о своей операции по задержке съемок Секс-символа. Пока ей была нужна информация, что происходит в конкурирующей группе, и Елизавета будет приносить эту информацию в своем клюве.
— Я завтра буду в Театре киноактера. Позвоню, загляну к ней, заодно и посмотрю на коллекцию ножей.
— Спасибо, — сказал Продюсер.
Она почему-то вспомнила подслушанный разговор матери с подругой, когда им было примерно столько же лет, сколько ей сейчас. Мать жаловалась подруге:
— Я уже договорилась, что мне привезут дубленку из Монголии, а он не дает на нее денег.
— Чем мотивирует? — спрашивала подруга.
— Что у меня вполне приличная шуба из цигейки.
— Он не дает, и ты ему не давай, — посоветовала подруга.
— На неделе я могу ему сказать, что устала. Но в субботу или воскресенье, когда отосплюсь и отдохну, мне крыть нечем.
— А зачем объяснять — устала, не устала! Не хочу. Он тебя сколько раз в неделю хочет?
— Раз, редко два раза.
— Ты ему два раза откажи, у него на третий раз знаешь как торчать будет! Я когда своему два раза отказываю, он понимает, что я недовольна, и готов сделать все, чтобы только я его в себя впустила.
— И дубленку купил бы? — спросила мать.
— На дубленку у него денег нет. Деньги все у меня. И ты все деньги держи на своей сберегательной книжке.