Добрая злодейка: В курсе, поэтому и спрашиваю.
Ангел с рожками: Давай уже, а то все остынет.
Добрая злодейка: Лечу! Дверь уже открывай, а то баба Галя просечет, что я с бутерами и в гости навяжется.
Ангел с рожками: Она ко мне не ходит. Не любит меня почему-то.
Добрая злодейка: Так она до сих пор переживает после тех слов, что ты можешь организовать ей самую лучшую комнату в престарелом доме, если она не перестанет много размышлять о тебе с соседками.
Ангел с рожками: Я такое сказала?
Добрая злодейка: Ты еще и буклетик ей вручила, с фразой: «Там очень хорошо кормят и даже моют!».
Ангел с рожками: У меня все остывает, а ты к совести моей решила пристать.
Добрая злодейка: Какая совесть? Я в сказки не верю! К слову, о совести, не съешь там ничего без меня!
Ангел с рожками: Давай уже…
Улыбнулась и пошла в коридор, по дороге вспоминая, что я не ответила Сергею. Ничего страшно, он не обидится. Ну, или потом напишу… ночью.
Только отрыла дверь, как увидела счастливую Кристинку с тарелкой бутербродов и пачкой чая подмышкой. Она бежала, чуть ли не спотыкаясь, оглядываясь назад. Только Быковская оказалась напротив меня, как послышались шаркающие шаги, свидетельствующие, что баба Галя уже на стреме, отчего мы обе улыбнулись.
У старой женщины стояла только одна железная дверь и, поэтому было слышно невероятно громко все, что происходит, как внутри ее жилища, так и снаружи, особенно когда она по телефону с бабульками разговаривала, обсуждая половину нашего дома.
Вымывая с Кристей по очереди нашу площадку, за пять минут знали обо всех шалавах нашего дома. Я туда вроде как не отношусь, но иногда считаю, что лучше этой категории ничего нет. Честное слово. Порой мне кажется, консервативная бабушка завидует, поэтому так яро и следит за личной жизнью каждого, надеясь первой узнать новую сплетню.
Я же числюсь у старушки в особой категории — мерзких стерв. Вспомнила, и даже обидно стало. На мгновение. Как-то услышала, что она проклинает меня на чём свет стоит, ну и организовала буклетики про престарелые дома, просветив ее о выгодном предложении будущей жизни в самой доброжелательной манере, чтобы много не говорила. Я, конечно, забыла об этом, но вот сегодня Кристи напомнила.
И спрашивается, что надо? Вместе с Кристиной моем, убираем на площадке, даже мусор ее выкидываем, потому что она складывает его на лестнице, убегая как мышь, чтобы никто не увидел.
Не особо люблю эту завистливую каргу, хотя Кристина считает ее очень интересной личностью, в отличие от самой женщины.
Улыбнулась самой приветной улыбкой, так как моя квартира и ее напротив друг друга, а Быковской посередине, и закрыла дверь здоровой рукой.
Только сели с соседкой поесть, как она прохрипела:
— Не пойму своего состояния: сплю как сурок, температура залетами, когда ей хочется, ну и кашель уже лучше. Надоело все.
— Терпи, — проговорила и, замечая, что она хочет чихнуть, добавила, показывая рукой на салфетницу: — Специально для тебя, дорогая. Пользуйся на здоровье! Главное, мою кухню не уделай.
Она вышмаркалась и, улыбнувшись, заметила:
— Ты такая добрая!
— И честная к тому же! А если учитывать, что я временно без правой руки, то даже не представляю, как тут буду все вымывать.
— Это да! В следующий раз принесу полотенце, — довольно скалясь, проговорила она и, увидев наш ужин, воскликнула: — Ух ты! Чувствую, что если бы не крышка от банки с икрой, фиг бы на вкуснятину пригласила, — сказала она, начиная открывать банку, используя полотенце, откручивая, и выливая содержимое в салатник.
— Не переживай, я пять штук съела, пока ты шла, — довольно сказала ей.
— Вот! Я так и знала! — прикалываясь, прищурилась подруга, нанизывая одну сосиску на вилку, вытаскивая из глубокой тарелки.
— Шучу! Но все же ты долго…
— Есть такое, — произнесла Кристи с полным ртом, закусывая бутербродом. — Немного торможу. Как-никак болею.
— А я вообще чувствую себя слоном. Настроение отвратительное. И голова только немного отошла, ну а про руку говорить не стоит — каторга.
— Не переживай, все пройдет! — подбодрила она меня, красиво уплетая наш скромный ужин.
— Надеюсь, — пробубнила и приступила к еде, через время спрашивая: — И как твой Принц?
Быковская пожала плечами и, покончив с первой, принялась за вторую, рассказывая в перерывах:
— Пишет, звонит, а я… не беру.
Пережевав кусочек, отпила сок, и выдала:
— Тебе же он нравится, и не гони, что нет. Вижу по тебе.
— Ну и что? Я-то ему нужна только чтобы покувыркаться в постели.