А маман при этом лукаво улыбнулась. Видать ей уже донесли о наших ночных бдениях.
Уже вернувшись в своё крыло замка, мы снова уселись в моём кабинете.
– Кажись мы папеньку-то ушатали! – усмехнулся я.
– А зачем тебе терем, амбар, да ещё и целый луг для сенокоса? Неужели коров вздумал разводить?
– А тебе бы всё тёлок приманивать. В той жизни одну уж подманил! – съязвил я: – В тереме будем жить, амбар превратиться в ангар, а луг в лётное поле. Или ты хочешь планер строить в спальне, а летать на нем в бальном зале? А почему в Гатчине, а не в Царском селе – так Гатчина вдвое подальше будет. Да и в Царском-то много заморских гостей бывает, а нам лишние глаза и уши пока не к чему. Надо будет ещё и батальон оцепления выставить.
– Ну ты и мозгокрут, братец! Эка ты всё по-своему выкрутил. А раз эту стройку Великий князь на себя взвалил, то и платить за все будет он!
– А как у нас с деньгами? – поинтересовался я.
– С деньгами-то хорошо, вот без денег плохо! Но нам с тобой, как кавалерам высших орденов Российской империи, за каждый из них положена пенсия со дня рождения и в сумме она составляет две тысячи рублей в год на брата. Так что за все годы немало набежало. Но главное, что в день 16-летия, нам каждому, как наследникам престола второй очереди пожаловано ещё по миллиону рубликов. Из своих наградных за ордена Кирюша-то успел немало промотать. Оказывается у меня и у князя Бориса репутация кутил и бабников. Но миллион с гаком всё же лежат на моём счету. А ты свои наградные почти и не тратил – не успел. Так что и у тебя миллион с гаком на счету. Вот только гак значительно побольше! – уточнил Кондрат.
– Так это же здорово! Планер-то мы построим буквально за копеечки, а пара миллионов нам ох как пригодятся, когда мы через всю Европу в Америку сначала покатим, а потом уж и поплывём! – обрадовался я.
– А вот за каким лешим, нам в Америку то? Нас и тут неплохо кормят!
– А за таким, что нам в скором времени понадобится много миллионов. И не рублей, а долларов. Ты же хочешь стать адмиралом? А для этого нужна своя флотилия в несколько больших кораблей. Но строить их дешевле всего в Америке в Филадельфии. И деньги можно взять там же. Я ещё в Нью-Йорке по телику на канале «Дискавери» смотрел про Аляску. Так там на реке Ном в 1898 году золотые самородки прямо на берегу валялись. А мы туда на месяц раньше нагрянем с экспедицией и сливки-то и снимем. Вот тебе и деньжата на свои броненосцы особой конструкции. Как тебе идейка – строить корабли в Америке за Американское же золото?!
– Звучит, как тост! – сказал брат и потянулся к графинчику.
– Да погоди ты с водкою-то! Скоро архитектор придет. Вот и надо к его приходу хоть приблизительные эскизы набросать всего того, что нам надо. Так что пожалуйте к кульману, ваше высочество великий князь Кирилл!
Уже через пару часов были готовы наброски и терема, и надворных построек и котельной. Отдельный лист посвятили амбару-ангару, жилью для рабочих, летней столовой и ещё одному ангарчику неподалёку от главного, но поуже и покороче. Даже часовенку пририсовали. Надо же было придать всему этому благочестивый вид. Козырной картой лёг лист на котором была баня с парилкой, бассейном и терраской для отдыха. Тут уж Кондрат превзошел самого себя, поскольку в той жизни у него на даче в Лукошкино баню он построил сам. А именовать всё это я предложил клубом «Гамаюн». Почему «Гамаюн»? Да потому что первый аэроклуб в России так и назывался. И позднее на его базе открылась Первая лётная школа. Традиций нарушать нельзя.
А тут и архитектор пожаловал. Войдя представился – Коряков Александр Степанович. Высокий, стройный, подтянутый, а рукопожатие крепче стали.
Мы наперебой начали ему объяснять и показывать, что нам надо. Вот только путались в вершках, саженях и прочих аршинах. На что он заметил, что сам является приверженцем новой европейской метрической системы мер и весов. Тут дело пошло ещё веселее. Он собрал все эскизы и решил сегодня же отправиться в Гатчину для привязки на местности. А на завтра после обеда уже обещался быть снова у нас. Архитектор нам очень понравился – внимателен, собран, молчалив, понятлив и сразу уловил суть дела.
Сами мы решили отправиться снова на прогулку, снова в цивильном платье и снова на извозчике. А то в форме, да в гербовой карете замучаешься козырять всем встречным. Да и проколоться можно. Мы же ещё не всех вспомнили из этой жизни. И Питер надо узнать получше. Раньше-то мы бывали в Ленинграде, но проездом и по делам – всё бегом, бегом. А теперь можно и полюбоваться городом-музеем под открытым небом.
– Ну пошли дела кое-как! – процитировал я Жоржа Милославского, когда коляска покатилась.