– Да особо то хвастать нечем. Офицерское общество полка приняло меня холодно и недружелюбно. Всё же я не из благородных, а из простых казаков. Но я дистанцию держал и к ним не набивался. Это в бою солдат с генералом братья. И вот как-то за ужином в лёгком подпитии, интендант один, подпоручик Кисин, стал говорить, что, мол, в китайскую войну Георгия можно было и за деньги купить? Ну я ему в ответ: – «А чего же ты себе не купил? Денег-то небось много наворовал из солдатской казны?» Он тут подскочил ко мне петушком, хотел значит оплеуху мне врезать. Думал что я по библейским заповедям и вторую щеку подставлю. Счаззз! Он и замахнуться-то не успел, как получил кулаком по рылу и под стол кувырнулся. Потом конечно офицерский суд, опозорена честь мундира и надобно мне с ним идти к барьеру до первой крови. Так я говорю, «первая кровь-то уже была у него из носа. До сих пор сопатка опухшая и бланш под глазом. И вызывать я его отказываюсь. Моя честь не задета и мой мундир чист». А вот он нет! Вызываю, говорит, тебя стреляться, поскоку моя честь замарата оказалась! Ну я вызов принял, только говорю, почему же обязательно стреляться то? Раз меня вызвали на поединок, то и выбор оружия за мной. Так ведь по дуэльному кодексу? Командир наш, полковник Галкин Михаил Иванович, ветеран, заслуженный боец, только усмехнулся. Понял мою хитрость.
– Что же, хорунжий, ты прав! Выбор оружия действительно за тобой. Таковы правила и закон на твоей стороне.
– Тогда, говорю, будем мы не стреляться, а рубиться!
Вот тут-то Кисин и побледнел. Он же интендант. Сабельку-то только для красоты носил. На следующее утро сошлись мы. Он с уставной саблей, а я с катаной. Поскольку она была чуть короче его сабли, то дуэльный кодекс это разрешал. Ну рубака он никакой. Первый же его выпад я пропустил мимо, а вслед ему катаной пониже спины и окрестил плашмя. Он аж взвизгнул, как подсвинок. Ну не убивать же дурака. А на белых-то лосинах красненькая полосочка-то и обозначилась. Тут уж полковник Михаил Иванович дуэль остановил, объявил её законченной, поскольку первая кровь пролилась. Кисина значит в отставку, обратно в деревню, а меня по-тихому сплавили в урядники. Спасибо командиру, полковнику Галкину. Большой справедливости человек, за своих всегда горой стоит. Вот уж воистину – Слуга царю, отец солдатам!
Тут в трактир вошли казаки из моей охраны:!
– Здесь великий князь! Слава Богу! А то мы уж думали, что потерялся! Урядник мне шепнул: – Валим отсюда, вашброть! Казаки гутарют какой-то великий князь сейчас здесь будет – не накликать бы беды!
– Поздно валить, урядник! Великий князь уже здесь!
– Где!
– Тебе в рифму ответить на вопрос «Где»? – пошутил я: – Перед тобой сидит и с тобою же водку трескает! Великий князь Андрей Владимирович Романов!
– Это тот, что самому государю двоюродный брательник? А не врёшь?
– Он самый и есть! Не сомневайся! И очень рад интересному знакомству с боевым офицером!
– Так я уже и не офицер вовсе!
– Ну это мы поправим, Валерий Сергеевич! Хотел я тебя сотенной отблагодарить за честность, да вижу подачку ты не примешь! А потому есть у меня до тебя просьба! Ближе к лету подбери мне из своего полка полсотни казаков, кого хорошо знаешь! Почестнее и поздоровше, кому в казармах портки просиживать надоело! Весёлый вояж предстоит. Вот тебе пятьсот рублей, и не отказывайся! Это тебе, что бы с казаками задушевные беседы проще было вести. Кого ни попадя мне ведь не надобно! А на Руси разглядеть человека через штоф водки всегда было сподручнее. И купи русско-английский разговорник и самые ходовые слова пока разучивай.
– Так зачем мне английский? Я французский люблю!
– Так ты французский язык знаешь?
– Я не сказал, что знаю! Я сказал, что люблю! Особенно когда мамзельки хорошо по-французски языком владеют – и не дорого! – при этом озорно мне подмигнул. На этом и расстались. Так я начал решать кадровый вопрос предстоящей экспедиции.
В мезонин к Валере Сигаеву я ввалился, как снег на голову:
– Здравствуй Валерочка! Извиняй, что с пустыми руками! Бананьев не було!
– Ой, Андрейка пришел! – обрадовался он и улыбнулся своей Чкаловской улыбкой: – Давай скорее накатим шампусика за встречу, а то я тут совсем закис!
Я заметил, что на полу уже валялось с полдюжины пустых бутылок «Вдовы Клико». А на диване сиротливо грустила гитара.
– А за что опять под домашним арестом очутился?
– Так, а за что я всегда там очучиваюсь? За дуэль конечно! За что же ещё!
– С кем к барьеру встал на этот раз?
– Да с князем Барятинским за картами повздорили – он меня и вызвал! Это меня-то и стреляться! Даже не смешно! Потом-то он сообразил, что ступил, да поздно. Целый салон свидетелей был! Ну наутро встали мы к барьеру. Я-то думал он в воздух выстрелит, а он свой револьвер поднял и стал в меня целиться. Тут ещё и секундант дал команду, сходитесь. Кабы он в воздух выстрелил, то и я бы вверх пальнул. А он идёт и целится. С 15-то шагов и слепой может попасть. Ну я, не сходя с места и не целясь, прямо с пояса выбил у него пулей пистолет из руки, а он за кисть схватился. Вроде как ушиб. На том и дуэль закончилась. Прознало начальство! Меня под домашний арест, а ему ещё с неделю руку залечивать. Сослуживцы навещали – сказали, что попрут меня со службы, чтобы юнкерам дурной пример не подавал. Куда дальше идти служить? Ума не приложу. В гвардию не возьмут. Там Барятинский служит, а у него связи. Куда-нибудь в пехоту? Так отправят в дальний гарнизон, а там сопьюсь или помру с тоски. А ты, я погляжу, уже корнет? Когда успел то?