Когда коляска подкатила к терему, то на крыльце нас встречал Фроловский. В полувоенном френче английского пошива. Правая рука слегка засунута за обшлаг. Весь такой важный. Раньше-то его узкие поросячьи глазки так и зыркали, а теперь с высоты крыльца смотрел на нас как-то даже надменно. Когда мы вышли из коляски, то я спросил у брата, не видал ли он Фролку? На что брат отрицательно покачал головой.
– Так вот же он я! – воскликнул Фрол: – Стою перед вами!
– Мать честная!!! Да тебя прямо и не узнать. Ну вылитый Наполеон, только без треуголки! Вот, брат, что чин-то чудотворный с людьми-то делает! Теперь хоть буду знать, что означает слово «бонапартизм» в руководстве. Ну веди, показывай, что ты тут понагородил.
Надо отдать должное, что всё было расставлено именно так, как мы и хотели. Будто он наши мысли читал. И чистота была кругом, как в операционной. Я похвалил его за расторопность и особенно за чистоту.
– За порядок не меня благодарите, а Дашу и Глашу! – и указал на двух полногрудых и крутозадых дворовых девок.
Я бы и сам был не прочь, что бы такие у меня в спальне полы мыли хоть трижды, и это только днём.
– Вот Вам девицы-красавицы по целковому на пряники, за усердие. И впредь всё что ни прикажет Владимир – как там, бишь, тебя по отчеству?
– Евгеньевич я!
– И что ни прикажет или попросит Владимир Евгеньевич, выполняйте без второго слова. И будет Вам счастье! – завершил я, к несказанному удовольствию Фролки.
Пока наши барышни, с помощью Глашки и Дашки раскладывали наши шмотки-манатки по шкафам, мы с братом поспешили в ангар. Там уже во всю хозяйничали Зарубины. Раскладывали инструменты, проверяли верстаки и всё такое прочее.
– Как устроились, братовьё?
– Да хорошо, барин. Даже лучше, чем думали. В бараке каждое семейство заняло по две комнаты. Да его и бараком-то не назовёшь. Комнаты просторные, потолки высокие, окна большие, светлые и выходят на лесок. Окно откроешь, сразу лесным духом пахнет. Так что премного благодарны.
– Тогда сегодня обживайтесь, а завтра, помолясь, и приступим.
Тут ко мне подошел дядя Лёша Патрикеев:
– А моей команде чем заняться?
– А Вам тоже первый день на благоустройство! А завтра надо разровнять площадочку рядом с ангаром. Я покажу где. Но дёрн не срезать. На краю площадки на козлах установите вентиляторы, что из Адмиралтейства прислали. Киньте к ним кабель и рубильник. А что да как я завтра покажу.
– Ну с корабельными вентиляторами трудов-то не много. Мы с ними старые друзья! – сказал дядя Лёша.
На закате решили устроить новоселье. Послали за майором Волковым, а то как же без него, и за обоими урядниками. Уселись за один длинный стол на подворье. Даша и Глаша взялись было нам прислуживать, но мы и их за стол усадили. Сами себя обслужим – чай не графья. Так что комендант Фроловский восседал между ними, как король на именинах. Вот такие застолья и необходимы, для установлений тех отношений, которые в последствии назовут корпоративным духом. Тут подошел дядя Лёша с лукошком:
– Мои матросики по опушке прошлись и насобирали лесной земляники вашим барышням!
Зина тут же сбегала в дом и принесла большой штоф Смирновки.
– Спасибо Вам, дядя Лёша. И братцам-матросикам спасибо передайте. А это Вам всем на сон грядущий, что бы спалось слаще и каждому во сне отчий дом привиделся. Так им и передайте!
– И Вам спасибо, барыня! Сразу видать, что понимаете Вы душу служивого человека, а такое нынче редкость! Еже ли когда чего понадобится, Вы только бровью поведите – враз всё исполним. Нам это будет только в радость! – на том и откланялся.
– Ну ты, Зинуля, и дипломатка. Одним махом весь флот приворожила! – похвалил я её.
– Так мне есть у кого учиться, – улыбнулась Зина.
Застолье получилось весёлым. Тосты следовали один за другим. У урядника Плаксина и баян откуда-то появился. Совсем весело стало. Расходились поздно, Майор Волков с урядниками в своё расположение. Мы в терем. А Даша с Глашей, под присмотром Фроловского со стола убирали.
Утром проснулись, наверное, не рано – петухов-то не было. Наскоро попив чаю отправились в ангар. Зарубины были уже там. Мы развесили по стенам чертежи и эскизы, что ещё в Питере делали, и пошло-поехало. Сначала выпиливали лекала из десятислойной фанеры. По ним нервюры крыла из кедра. Сверлили коловоротами отверстия в них для алюминиевых лонжеронов и удаления всего не нужного внутри для лёгкости. Нанизывали нервюры на лонжерон, как шашлык на шампур. В общем делали первое крыло. Обмазали всё клеем. Фанерные желоба приладили впереди – получилось ребро атаки. Перкалью обтянули само крыло, зафиксировали обойными гроздиками. Прокрасили эмалитом и отложили в сторонку сохнуть. Почин был положен. Потом отправились обедать. После обеда семейство Зарубиных уже без нас клеили на трёх столах ещё три крыла, а мы с братом занялись хвостовым оперением. Так незаметно и день прошел.