- Извольте видеть, господа, да тут все очень просто. Не надо быть каким-то Натом Пинкертоном. Мне катер с пушкой разгадку подсказал. У нас вчера что было? Правильно - гонки! Так вот, паровой катер с пушкой - это катер гоночной комиссии, вереницы лодок со свидетелями казни - шлюпки с гребцами, буксируемые к старту, ну а залп... а залп - это выстрел из той же пушки, сигнал начала гонок. Вот вам и весь секрет "жесточайшей казни русских дикарей"! - закончил свои дедуктивные изыскания Борис Яковлевич.
Кают-компания опять взорвалась громким смехом. Лишь один старший офицер, Карл Иванович фон Граббе, чьи немецкие предки служили России на протяжении пяти поколений, задумчиво молчал. Потом обвел всех присутствующих серьезным взглядом и промолвил:
- Да-с, ПРОПАГАНДА-с однако... Боюсь я, господа, что в недалеком будущем эта возбужденная фантазия хваленных европейских писак сослужит нам всем, да и государству нашему, плохую службу. Они уже сегодня нас кочевниками дикими выставляют - мы у них и пьяницы, и лапотники необразованные, и сатрапы необузданные. А сами, как что случиться, сразу к нам - дескать, помогите, спасите... Но не ровён час, мы им противостоять станем в деле нашем ратном? Тут у них и оправдание сразу же любой мерзопакости найдется - защита ценностей европейских от русских варваров. Режь, жги, грабь их - все можно, они же дикари!
Потом фон Граббе, словно отбрасывая прочь дурные мысли, улыбнулся и сказал:
- А впрочем, черт с ними, с этими пропагандистами доморощенными! Эй, вестовой! Подай-ка нам, братец, пару бутылочек холодного "Педро-Хименеца" или "Амонтийадо". Выпьем, друзья, за упокой нечаянно казненного кочегара!...
~
Как в воду смотрел мудрейший Карл Иванович, говоря о непостоянстве взаимоотношений России и Запада...
Через несколько дней, находясь в акватории острова Сицилия, учебная эскадра Балтийского флота получила срочную телеграмму о трагедии в итальянском городе Мессина. На всех парах российские корабли прибыли в мессинский порт, опередив другие спасательные суда со всего мира. Город был почти полностью разрушен во время землетрясения и гигантского цунами. Погибло около шестидесяти тысяч жителей. Пострадали даже могильные камни. В городе относительно целыми остались только два здания: тюрьма и психиатрическая больница. Русские тревожные команды, выпрыгивая из шлюпок, тут же начинали спасать из-под развалин детей, женщин и стариков, тушить пожары, отвозить раненых в развернутый в порту полевой госпиталь. И европейская пресса, моментально забыв о "дикости славянских варваров", наперебой славословила "мужественных храбрецов из России" и "достойнейших сынов северной Отчизны".
А потом было все. И кровавая Первая мировая, и не менее кровавая Октябрьская революция, и боль русской белой эмиграции, и ужас сталинских репрессий, и миллионные жертвы Отечественной войны. Судьбы героев нашего повествования, реальных и вымышленных, оказались неразрывно связаны с самим неумолимым ходом истории.
Кочегар Неспрядько, погиб где-то в степях Украины, ища лучшей доли вместе с хлопцами батьки Махно. Кондуктор Хряпов был расстрелян по приговору Воронежского ГУБЧК за спекуляцию паленым самогоном. Контр-адмирала Литвинова подняли на вилы восставшие крестьяне в его имении, куда тот удалился в отставку после Февральской революции. Старший офицер фон Граббе вместе со многими другими царскими морскими офицерами принял мученическую смерть на "барже смерти", затопленной революционными матросами в Финском заливе. Корабельный врач Ройзман, вернувшись в родное белорусское местечко под Минском, был повешен белополяками во время еврейского погрома. Гардемарин Алешин при Советской России стал большим начальником, создавал Главный штаб ВМФ СССР, но перед самой Отечественной был расстрелян как "шпион немецкой и японской разведок". Лишь лейтенанту Сафронову повезло еще раз побывать в Испании, где он и закончил свой жизненный путь. Под именем "Команданте Микеле", советского военного специалиста, обучавшего моряков республиканского военно-морского флота азам флотской науки, он погиб смертью храбрых во время бомбежки Мадрида "юнкерсами" немецкого легиона "Кондор".
И мне все-таки кажется, что все эти люди в той или иной степени были продуктами ПРОПАГАНДЫ. И неважно какой: красной или белой, зеленой или коричневой. Ведь как сказал неизвестный автор: " Главное в пропаганде - это побольше пыли, грязи, пороха и дыма. А там видно будет".