~
Утреннее, еще не палящее, как раскаленный утюг на корабельной прачечной, галисийское солнце робко пыталось пробиться сквозь тяжелые шторы уютной кают-компании крейсера Его Императорского Величества «Богатырь». Плотно позавтракав, офицеры экипажа, слегка сибаритствуя, попыхивали отменными испанскими сигариллами за традиционной чашечкой кофе. Командир учебного отряда, после удачно выполненных стрельб и гонок на шлюпках, дал всему личному составу день на отдых. Чем господа офицеры и не преминули воспользоваться, занимаясь каждый своим делом: кто-то сошел на берег, кто-то сортировал купленные родным безделушки, а кто-то праздно коротал время в офицерских кают-компаниях кораблей, лениво гоняя шары на бильярде или играя «по-маленькой» в карты.
Лейтенант Мишенька Сафронов, всеобщий любимец, увлеченно разбирал ворох только что полученных в корабельной почте свежих испанских газет. Офицеры «Богатыря» любили Мишеньку за легкий и веселый нрав, потрясающую эрудицию и стремление ежеминутно познавать что-то новое. По праву он считался полиглотом, так как самостоятельно изучил не только обязательные английский и французский языки, но и еще довольно бегло говорил на немецком, голландском и итальянском. Не упускал он и возможности изучать наречия народов, населяющих Российскую империю. Его не редко видели на полубаке увлеченно беседующим на филологические темы с матросами, для которых русский язык не был родным: малороссами (украинцами), латышами, чухонцами (эстонцами), белорусами. Сейчас же лейтенант с жадностью настоящего лингвистического гурмана познавал все тонкости языка Сервантеса и Лопе де Вега, для чего выписал на свое имя множество испанских газет.
- О, господа, невероятная удача! Это же Faro de Vigo, местное ежедневное издание, одна из старейших испанских газет, там просто непременно что-нибудь да будет про нашу эскадру, - предвкушая познавательное чтение, воскликнул Сафронов. - Давайте, давайте, голубчик, развлеките нас, безъязыких, свежими новостями, - благосклонно промолвил расслабившийся после чашки с изрядной долей французского коньяка, обычно нордически строгий к своим подчиненным, старший офицер «Богатыря» Карл Иванович фон Граббе, в тайне называемый молодыми офицерами крейсера «Гробовщиком».
Гробовщиком его прозвали по двум причинам. Во-первых, за неблагозвучно звучащую для русского уха фамилию - фон Граббе. Во-вторых, за неповторимую, совершенно бесстрастную манеру отчитывать провинившегося подчиненного: не один мускул не дернется на лице, взгляд холодный как полярный айсберг, размеренная манера разговора - как будто опытный кладбищенский работник гвозди забивает в крышку гроба. «Мичман Такой-то, тук-тук, что за внешний вид, тук-тук, не в борделе, знаете ли, тук-тук, не хотите ли под домашний арест, тук-тук...». Но на то он и старший офицер, отвечающий за дисциплину на корабле, настоящий капитанский цепной пес.
- Сейчас, сейчас, Карл Иванович, - затараторил Сафронов, листая страницы, - так, землетрясение в Колумбии, голод в Индии, тайфун в Южно-Китайском море, вот, нашел, приход русской эскадры в Виго, описание нашей эскадры, салюты, визиты, банкет... А это что? Не понял...
Лейтенант вдруг замолчал, нахмурил брови и начал внимательно читать, изредка шевеля губами, когда испанские слова ему были не совсем понятны. - Ну что вы там, Мишенька? Совсем зачитались, нам же тоже интересно, - нетерпеливо подал голос фон Граббе. - Да извольте видеть, господа, здесь какая-то ересь, или я совсем не понимаю испанскую речь, - растерянно промолвил Сафронов. - Но, действительно, давайте я лучше вслух зачитаю вам сей опус.
Даже заядлые картежники прервали свою партию, и все, кто находился в этот момент в кают-компании, в полной тишине начали слушать сбивчивый перевод молодого лейтенанта. Постараемся же по возможности сохранить высокопарный слог тогдашних испанских газет.
А читал Сафронов примерно следующее:
«Железная дисциплина русского флота
Вчера сыны далеких северных равнин Московии и Сибири впервые вступили на благословенную Богом землю Испании, землю неведомого этим дикарям юга...
С детским любопытством разглядывали эти голубоглазые, светловолосые великаны выставки магазинов с невиданными на их родине произведениями европейской культуры и промышленности, жадно закупая самые разнообразные предметы для своих далеких семей.
Но еще больше привлекли их дары нашей прекрасной природы. Сотни апельсинов исчезали на их крепких, острых как у волков родных им степей, зубах. Не оставили они без внимания и благородный сок наших лоз, веселящий душу, окрыляющий мечты поэта, пробуждающий отвагу воина и дарующий красноречие несмелому влюбленному.