Эффект временного прилива сил от принятого стимулятора убывал гораздо стремительнее, чем он рассчитывал.
Едва миновав перекресток подле здания, Иван остановился, чувствуя, что переоценил свои возможности.
Каждый новый шаг давался ему с неимоверным трудом, и из этого следовало сделать вывод.
Он хорошо знал, как действует боевой препарат, и понимал, что необходимо отыскать убежище, где он смог бы перенести кризис, неизбежно связанный с полным истощением жизненных сил…
…Короткая передышка затягивалась, а внезапно обострившаяся немощь тела раздражала его. Инстинкты по инерции толкали разум к действию, поиску, осмыслению зловещих событий, но физическое состояние не позволяло лейтенанту пойти на адекватные шаги.
Хорош я буду, если завалюсь где-нибудь посреди военного городка… – с раздражением подумал Иван, обращая свой помутившийся взгляд в ту сторону, где за полем и перелеском он видел отблеск стекол в окнах одноэтажного бревенчатого строения. Лозин понимал: чтобы пережить полное истощение сил, ему необходима хотя бы крыша над головой, и искать убежище следует за городом. Следы, оставленные бандами мародеров, означали, что пустота города обманчива. У лейтенанта имелся определенный опыт, связанный с работами в зонах экологических и техногенных катастроф, и в данном случае невыясненная первопричина бедствия не устраняла иных проблем, которые неизбежно возникали на изолированных территориях, откуда эвакуировано все население.
Нет… Легкой добычей для какой-нибудь банды я не стану… – подумал Лозин, окончательно смирившись с мыслью, что детальное исследование военного городка ему придется отложить как минимум на несколько дней. Он был уверен, что его организм сможет побороть истощение, но в данный момент силы таяли, а ночевать в поле под открытым небом в таком состоянии было столь же губительно, как впасть в кому где-нибудь посреди пустынной улицы…
В конечном итоге здравый смысл возобладал над неодолимым желанием немедленно побывать в штабе дивизии.
Отлежусь пару дней и вернусь… – мысленно пообещал он себе, заставив налитые свинцом ноги сделать шаг в избранном направлении…
…Минут через десять, вновь выйдя на шоссе, Иван, стремясь сократить расстояние, сошел с дороги и побрел напрямик, через поля, ориентируясь на раздвоенный ствол кривой сосны, который взял на заметку еще перед тем, как направиться к сгоревшей БМД…
…Силы стали окончательно покидать его, когда лейтенант прошел три четверти расстояния до незамысловатой бревенчатой постройки.
Начинало вечереть. Сумерки подкрадывались незаметно, с хмурого неба срывались редкие капельки дождя…
Вокруг по-прежнему не было видно ни души, хотя ощущалось незаметное ранее присутствие жизни. Где-то в кустарнике, не обращая внимания на произошедшие гнетущие перемены, щебетала пичуга, вдали слышалось раскатистое карканье – видно, стая ворон кружила над полями и перелесками в поисках привычных для такого времени года свежевспаханных участков, но, судя по хриплым разочарованным птичьим голосам, никто этой весной не возделывал землю…
Создавалось стойкое ощущение, что от непонятных катастрофических событий трехмесячной давности пострадали исключительно люди, оставив после себя пустынный город и ничуть не изменившуюся, пробуждающуюся с весной природу…
Лозин с трудом двигался через раскисшее поле, чувствуя, что окружающая обстановка все более угнетает его. Он не мог заставить свой разум отключиться, не думать о том, что увидел в городе. Машинально переставляя ноги, Иван продолжал мучить рассудок ни к чему не ведущими догадками; его шаги постепенно замедлялись, походка становилась неуверенной, шаткой, словно он передвигался по болоту, в голове, стирая мысли и чувства, разрастался иссушающий звон, а вес экипировки уже казался непосильной ношей.
В конце концов силы окончательно покинули его, и он упал, потеряв сознание, всего лишь в полукилометре от намеченной цели…
…Опять для него наступил период странного безвременья, когда ощущение реальности по собственной прихоти то возвращалось к измученному рассудку, то исчезало вновь.
В какой-то из моментов просветления он увидел звезды. Должно быть, уже наступила глубокая ночь, небо очистилось от туч, и на фоне бесчисленного множества серебристых точек огненными росчерками то и дело срывались, стремясь к поверхности земли, десятки, если не сотни болидов.
Сознание запечатлело эту странную картину непрекращающегося метеоритного дождя и опять угасло.
В следующий раз он пришел в себя от прикосновения.