Комбриг так и не кончил начатой фразы. Одним прыжком бросился к нему Гришин.
— Дядя Игнат, дядя Игнат…
На великую радость ребят и дежурных ординарцев Гришин повис на шее у комбрига, а тот облапил его своими сильными ручищами.
— Ура, ура! — громыхнули двадцать молодых глоток.
— Ура! — подхватили стоявшие у ворог ординарцы.
Комбриг бригады махнул рукой.
— Чего крик устраиваете? Отставить.
Крик смолк. Командир бригады показал рукой Гришину на место рядом с одиноко стоящим Сычом. Когда Гришин встал туда, комбриг обратился к ребятам.
— Ну, теперь слышали обоих, решайте, кому быть за старшего. Нет у нас в Красной армии выборности, но нет и взводов малолетних. Раз решили сделать такой взвод, так нарушим еще раз закон. Пусть у вас еще будет выборный командир.
Несколько минут молчали ребята, а потом, за исключением двух-трех, рявкнули одно:
— Гришина… Кольку… шахтера…
Комбриг, улыбаясь, мотнул головой.
— Так, так… Ну, Гришин, будь за взводного. Только смотри, головой отвечаешь за всех. Давай пожму тебе руку. Как ты вырос-то за эти годы. Совсем мужиком стал, — говорил комбриг, встряхивая протянутую ему мальчишескую руку.
— Ну, давай командуй, — приказал комбриг.
— Взвод, десять к забору налево, десять направо, а остальные прямо, прибивай коновязь, расседлать коней! — стараясь басить, крикнул Гришин.
Ребята двинулись исполнять приказание.
Гришин повернулся к улыбающемуся комбригу и сказал:
— Дозвольте мне Сыча в помощники взять. Обидно ему как-то.
Комбриг согнал с лица улыбку.
— Не нравится он мне что-то. Ну, да бери, да только посматривай.
— А вы сами, дядя Иг… товарищ комбриг, скажите, — поправился Гришин.
Комбриг крикнул:
— Помощником взводного назначаю Сыча.
Расседлывавший коня Сыч повернул на крик голову и опять что-то промычал себе под нос.
Во дворе закипела работа. Стучали поленами по вколачиваемым для коновязи распоркам и кольям. Тащили охапки сена, снимали седла, растирали соломенными жгутами лошадиные спины.
На село спустилась ночь. От реки потянуло прохладой. Заунывно, однообразно запел рожок.
3. ПРОШЛОЕ
Лошади напоены и накормлены. Оружие и седла вычищены и в порядке лежат у стен амбара и дворовых построек. Большинство ребят заснуло. На крыльце в «помещении» взводного на соломе лежали четыре человека: Гришин, Сыч, Воробьев и Котов. Все четверо не спали и вполголоса рассказывали друг другу о себе.
Говорил Сережка Воробей. Смачно сплевывая через перила крыльца в темноту, рассказывал, не торопясь и немного на распев.
— Тут как раз подошла буржуйская война. Ну, отца, значит, забрали. Мне тогда как раз сполнилось двенадцать годочков. Мать туда, сюда, маялась сердешная несколько месяцев, а потом с горя и запила. А нас двое: еще сестренка махонькая была. Ну, та скоро на тот свет отправилась. Где ей было продержаться на наших харчах! Мать спилась в конец и домой но неделе не заглядывала. Меня сначала тетка подкармливала. Ейный мужик вместе с моим отцом на заводе работал. Дальше и тетке стало невмоготу: сама еле концы с концами сводила. Тут-то я и начал газеты продавать. Ребята посоветовали. Ничего сначала было. Тяжело целый день-деньской бегать, но на пропитание зарабатывал. Матери нет и нет. Придет пьяным-пьяна, отоспится и опять прощевай на неделю, а то на две. Квартирный хозяин видит, что деньги за подвал не плачены, взял да и запер нашу квартиру. Вещи все за долг пошли ему, а меня не пустил. Холода наступили. Я туда, сюда — ночевать негде. Ребята сказали: «Айда в теплые края». Взял и поехал.
В темноте чей-то голос добавил:
— Зайцем на «Максиме»?
Сережка обиженно хмыкнул:
— Зачем на «Максиме»? Зайцем оно верно, но не на «Максиме». На кульерском, под спальным.
В темноте кто-то, довольно хихикнув, сказал:
— Ишь ты, с удобством.
— Ну, да, — довольно ответил Сережа. — Прямо приехал в Сочи, — продолжал он. — Что делать? День прошел, второй прошел не жрамши. Кишка с кишкой разговаривали. Давай шамовку доставать. На базар, значит, пошел. Целый день таскал одному фрукты. Ни яблока, ни грушку без спроса не взял. Кончил работу, а он мне яблоко одно да пятак денег сунул. Я-то думал, на худой конец полтину даст. Сказал ему: мало, мол, куда пятак годится? Он ответил: «Ах, мало? Так на прибавку». Да как даст мне по шее раз, другой. Сам бил и сам же кричал: «Жулик, яблоки воровал!» Я сдуру убежал да и пятак его потерял. Голодный ходил всю ночь.