Листошин перебил капитана:
— Все ясно, Ероха! Ты вот что, пойди часок отдохни. А после ужина, как раз когда «Пеньково» твой механик крутить начнет, мы к тебе и подвалим. Тогда и порнушку поглядим, и спиртику хлебнем! Лады?
— Ну, какой разговор?!
— Идем, мы тебя до офицерского модуля проводим!
Но Ерохин уперся:
— Не-е, туда не пойду! Зачем рисоваться? Я у себя наверху буду.
— Уснешь ведь, не разбудим.
Капитан согласился:
— Может быть и такое, но… если не открою, знайте. У пожарного щита полоса металлическая стоит. Просунете ее в щель снизу. Понятно? Снизу, а не сбоку, и ударите по штырю, вход и откроется.
— А чего это ты с запором намудрил?
Ерохин усмехнулся:
— Так все от замполита, мать его. Как вечер, так шарится по батальону, все вынюхивает чего-то. Я вот, помню, куда не надо не лез, не мешал командирам.
— За что и поплатился!
— Поплатился я за другое: начальника политотдела дивизии проституткой обозвал и послал очень далеко и прилюдно, но… это отдельная и не интересная вам история. Так вот, замполит наш постоянно в клуб ныряет, будто там медом намазано. Хочет меня подшофе зацепить. Ну и пришлось идти на хитрость. Сейчас, бывает, придет, постучит, я молчу, он пытается дверь вторым ключом открыть, а тут хрен ему на всю рожу. Замок открывается, а дверь ни с места. Только, мужики, это между нами!
Листошин успокоил начальника клуба:
— Все нормально, Слава, ты нас знаешь!
— Поэтому и разговариваю. Другим Ерохин и руки не подал бы, особенно штабным и тыловым крысам. Ну, ладно, что-то вы, ребята, двоиться в глазах начали, погнал я в свою каптерку!
— Давай! Но вечером придем!
— Угу! Если буду нетранспортабельным, не будите. Кассеты на видаке, как включить аппаратуру, сообразите! Закуска кой-какая в холодильнике. Разберетесь. Все! Погнал я.
И капитан, повернувшись и покачнувшись, направился в ангар-клуб.
Калинин взглянул на часы: 19.35. Посмотрел на друга.
— Пойдем в столовую?
— А не рано?
— Ну, если к Ерохе собрались, то ужин нам не нужен. Возьмем хлеба да пару банок каких-нибудь рыбных консервов.
— Ротного предупредить надо!
— Из столовой и позвоним в отсек!
Отзвонившись командиру роты и предупредив, где будут находиться, офицеры спецназа взяли в столовой консервы и хлеб.
С этим и отправились в клуб.
Поднявшись по железной лестнице на второй этаж, дернули дверь, на которой красовалась табличка «Начальник клуба». В ответ тишина. Листошин, нагнувшись, негромко, чтобы не слышал дневальный на входе в ангар, позвал в щелку:
— Ероха! Славик!
Из комнаты начальника клуба ни звука. Листошин выпрямился, указал рукой на дверь:
— Спит капитан, как хорек!
— Если не свалил куда!
— Вряд ли! Ну-ка, где его отмычка?
Метрах в двух в стороне, прислоненный к стене, стоял солидных размеров пожарный щит. И сбоку железная полоса.
Листошин взял «отмычку», подошел к двери. Вновь нагнулся, просунул ее под порог, повел влево, до упора. Затем резко ударил по штырю. Дверь распахнулась. Капитан Ерохин спал на кровати в углу своего кабинета. В помещении было прохладно, так как работал кондиционер. Его не оставил без внимания командир второго взвода:
— Смотри, Саня, даже Ероха сообразил себе кондер! Один наш Новиков ни хрена достать не может. Придется, чую, самому замполита за жабры брать.
На постели зашевелился Ерохин. Рядом с кроватью стоял табурет, на нем почти пустая бутылка водки, пачка сигарет и спички. Видимо, начальник клуба еще не раз прикладывался к пойлу, перед тем как отрубиться. Но спал капитан, надо признать, чутко. Не открывая глаз, спросил:
— Спецы?
— Ты еще кого-то приглашал?
— Ага! Королеву Марго! На пару палок! Дверь закрыли?
— Как?
— Каком! Штырь на место определите, и все дела. Остальное, как и говорил. Звук лучше не включайте, один хрен там одни стоны. Меня не тревожить! Я в отключке.
И, отвернувшись, засопел, но тихо, чтобы не было слышно в коридоре. Сказывалась привычка.
Листошин закрыл дверь, Калинин занялся видаком. Ничего сложного в его включении не было. Вставил кассету, одну из двух, лежавших на магнитофоне, в паз, включил телевизор и нажал на клавишу. Тут же на экране высветилась парочка молодых людей. Одетых, мирно о чем-то разговаривающих. Калинин включил режим «паузы», спросил у Листошина:
— Ну что, Лист, «стол» накроем перед просмотром?
— Давай! Ты занимайся тем, что мы принесли, а я обследую холодильник.
Спустя минуту на фанерной доске, лежащей на двух табуретах, появились фляжка со спиртом, чайник с водой для запития, алюминиевые кружки, две открытые банки сардин, тарелка с кусками тушенки, мелко нарезанный кусок сервелата, хлеб и две пачки «Северных» со спичками.