— Что?
— А когда мы поедем к тебе?
— Не сегодня, солнце, — отрешенно и безразлично пробормотал парень.
Ее глазки растерянно забегали, на меня зло зыркнули, а затем вернулись к Илюше, который между тем что-то строчил в телефоне.
— Но мы же договорились…
Морозов устало вздохнул, провел рукой по волосам и посмотрел на докучавшую девушку. Кажется, она ему изрядно надоела.
— Не сегодня, — отрезал парень. — Хочешь уехать отсюда? — уже у меня спросил.
Похороны дорогие?! Хватит ли мне своих сбережений?! Потому что, кажется, за ближайшим переулком меня убьют и мой труп найдут изуродованным, без волос с вырванными глазами и надписью на лбу: «овца».
— Я вообще-то не одна, — замялась, оглядываясь в сторону подруг.
За нашим столиком творится самый настоящий хаос. Синицын (и как он там оказался?), стоял рядом с Ульяной, та рядом с Бобрич, а сама Дунька была окружена тремя мужчинами, один из которых кружил вокруг нее, как коршун. Белов, судя по расстроенному лицу Аиды, уже успел нагадить. Он гадко ухмылялся ей, а парни уже протягивали ему листочки и ручку, вероятно, для автографа.
Увел женихов у нашей Дуньки и радуется, антихрист!
— С парнем?
— Не-а, — покачала головой и указала в сторону пальцем.
— Идем, — Морозов схватил меня за руку и потащил к нашему столику.
— Дамы, — обратился он к моим подругам, а те замерли, глаза разули и глазели, как на восьмое чудо света. — Вы не против, если я у вас украду эту миледи? — И для достоверности своего образа «джентльмена», коим он являлся только в своих мечтах, поцеловал мою ладонь.
Помотав яростно головой, чтобы те поняли мой знак, Фролова выдала:
— Да забирай! — махнула рукой. — Но смотри, красавчик! Совратишь, не довезешь до дома или оставишь где-то, яйца оторву.
— Она может, — почесал подбородок Синица, усмехаясь.
— Что, Бобриха, опять тебя все кидают? — хмыкнул Белов. — Если хорошо попросишь, может, подвезу, — начал ломаться это хамло трамвайное.
— Никто ее не бросает, — рявкнула Уля, и пнула локтем молчавшую Дуню.
— Спасибо, но не нужно, — тоненьким голоском промолвила девица, обращаясь к Герману. Тот фыркнул, выматерился, взял со стола стопку виски, которую заказали ребята и, залпом выпив, отчалил, зло оглядываясь на Бобрич, да приговаривая: «Сама!», «Спасибо!», «Тьфу ты, интеллигентка хренова!».
— Идем? — обратился ко мне Морозов, весьма не робко положив свою руку мне на талию.
Еще раз смерив предательниц уничтожающим взглядом, пока те натянуто улыбались моему «спутнику», я нехотя кивнула.
— Куда поедем? — задал вопрос, когда мы уже отъезжали от «Драйва».
Пожав плечами, с кислой рожей уставилась в окно. Этот парень на ближайшее время стал моей проблемой. Я по идее должна была его доставать, но такое впечатление будто все соки высасывал он из меня. Морозова было слишком много. Он был как спичка, что моментально вспыхивает и также быстро тухнет. Парень сегодня так был увлечен девушкой, что даже собирался с ней домой, но стоило на горизонте замаячить чему-то более привлекательному, как он вмиг забыл все свои слова.
— Тогда, я выбираю.
Мне же было все равно, все чего я хотела это оказаться дома. Отдохнуть, возможно поставить сериальчик и под него уснуть, но случай распорядился иначе. Вместо этого, я ехала по ночному городу с редкостным засранцем, который, вероятно, надеялся, что ёму что-то перепадет. Настолько далеко заходить я не собиралась.
— Луна красивая, — откинулась на кресло, смотря на полную луну, что за окном освещала реку, вдоль которой мы ехали по мосту.
— Так это я для тебя заказал, — подмигнул мне Илья.
— Спасибо, — хмуро брякнула.
Луну для меня заказал?! Что еще?! Может и Земля вертелась вокруг меня по его указанию?! Сказочник!
— Приехали, — остановился резко Морозов прямо посередине моста, а после вышел, обежал машину и, открыв мне дверь, подал руку и проворковал, — Прошу, миледи.
Вот, же грех тяжкий! Зачем столько фальши?
— Сударь, — совладела я со своей внутренней яростью, буквально проскрежетав эти слова, подавая руку.
Безусловно, ожидала, что он мне поможет встать, но это недоразумение потянуло меня на себя, а после подхватило на руки.
— Все принцесса, теперь никуда от меня не сбежишь, — прошептал, смотря мне прямо в глаза. Так проникновенно, так открыто, что захотелось поверить. Теперь я знала наверняка, в амурных делах Морозову не было равных, потому что даже мое сердечко екнуло от столь томного шепота. И губы у засранца красивые, а отчего-то алые щеки придавали ему очарование.