ПОЛКОВНИК ШАРОВАТОВ
Вся информация стекалась в штаб операции.
— Объект второй час катается, — коротко ответил я по прямому проводу на звонок не кого-то там, а самого начальника управления генерала-лейтенанта Бесчастнова.
— Сам звонил? — переспросил меня Ерофеев.
— Сам, — коротко ответил ему я.
— Скорее всего, его точно так же, как и он нас, по инстанции сверху теребят, — вздохнул он. Все, как у нас, только масштабы немного побольше.
— Ага, — согласился я. — И звезд у них на погонах столько же, как и у нас с тобой, только погоны эти без просветов.
— Доложить информацию! — ничего не ответив мне, бросил в трубку Ерофеев.
ЛЕЙТЕНАНТ ИНЖЕВАТОВ
До сегодняшнего дня я относился к Марте, как к обычной достаточно высокопоставленной особе вольных нравов и поведения. Ничего не могу сказать — классно она сработала! И легенду свою за весь период выдержала «от и до» по полной! Интересно, что же такого произошло, что она пошла «ва-банк»? Наверное, что-то на самом деле выходящее из всех рамок, если она поставила на карту всю свою легенду!
Вот уже второй час на исходе, как на десятке машин сопровождения мы мотаемся за ней по всей Москве. Ничего не буду говорить — классная тетка! И настоящий профи! Сегодня у всей нашей группы настоящий мастер-класс!
Выйдя из кинотеатра, Марта к машине не вернулась — пройдя пару сотен метров по Петровке и завернув в несколько проходных в ее районе дворов, она села сначала в автобус, затем немного покаталась по городу на троллейбусе и вошла в метро. Знаете, есть такие горе-разведчики, которые, проверяясь, то шнурки на ботинках завязывают, то кидают вокруг себя «незаметные» взгляды, то вообще внезапно меняют направление своего движения и начинают идти в противоположном направлении!
Обычно это не кадровые специалисты, а «привлеченные» и очень часто специально подставляемые резидентом на запланированный им провал, для того чтобы его специалист в это время в другом месте сделал нужную работу. Настоящий, кадровый разведчик такого «оскорбления» наружки никогда не допустит. Кстати, еще и потому, что таким сугубо специфическим «джеймсбондовским» поведением он сразу же выдаст свою собственную к разведсообществу принадлежность. А ему это надо? Особенно, если он залегендирован как простой работник посольства или торгпредства. Марта такого себе не позволяла. Что ж, «проф есть проф»!
— Внимание! Объект вышел на остановке, — я передал информацию своей остальной группе. — Внимание, поймала такси, номер, — я прильнул к окулярам прибора. — Сопровождаю.
КАПИТАН ЗАЙЦЕВ
Шароватов зашел внутрь автозаправки, которая сейчас представляла собой смесь телефонной станции и полевой штаб Красной армии времен гражданской войны. Он огляделся по сторонам, кивнул мне головой на выход и сам покинул помещение. Я вышел за ним.
— Ты персонал-то куда дел? — спросил меня Шароватов, по-прежнему оглядываясь по сторонам и наблюдая вокруг себя только наших сотрудников.
— Да черт его знает, куда он делся! — искренне ответил ему я, так как на самом деле понятия не имел, куда кого дели.
— Это как? — не понял он.
— Этим не я занимался. Когда стало понятно, что именно объект будет закладывать тайник, и было решено именно здесь укрепиться, то когда я прибыл, здесь были только наши.
— Хорошо. Твои люди расставлены? — зачем-то спросил он, прекрасно зная расстановку моей группы. Хотя бы потому, что сам ее утверждал.
— Так точно!
Полковник кинул на меня косой взгляд, как будто ожидая, что естественным продолжением моего такого строго формального, «по уставу» ответа будет то, что я сейчас щелкну каблуками и вытянусь «во фрунт».
— Не пережимай, — только и сказал он в ответ. — Сейчас все на взводе, мне Начальник, — Шароватов явно имел в виду начальника нашего Управления, — каждые пятнадцать минут звонит. Потому что ему каждые десять минут тоже сверху звонят. Осознаешь ответственность ситуации?
— У нас каждая операция с такой ответственностью, — флегматично пожал я плечами. — Специфика работы.
— Сегодня у нас особенная ситуация. Крупную рыбу берем. Очень крупную, — чуть помолчав, добавил он. — Все идет к тому, что на мосту она закладку сделает, — полковник даже в разговоре наедине, на улице и со мной не произносил вслух фамилии человека, которого мы через несколько десятков минут будем брать. — И нам надо не промахнуться, — продолжил он. — Осознаешь?