Словом, немного «пораскинув мозгами» и вспомнив что-то из фильмов про войну, Колин придумал кое-какие «плюшки» для клановых рабов. «Короче, кто в бригаде будет перевыполнять план, будет получать дополнительную пайку. Кстати, а бригада, хорошее название. Вроде, сотника ихнего мы тоже зацапали. Вот он и будет у нас бригадиром… С припасами, у нас пока все нормально. Запасли всего. Тушенку, потихоньку, делать начали… Кстати, можно отличившимся и винишка подбросить немного. Или начальству только? Посмотрим…».
Однако, когда он уже готовился позвать Крома и дать ему поручение по поводу все этого придуманного, ему в голову неожиданно пришла одна идея. И это была, действительно, идея с большой буквы «И». «Бл-ть, если все выгорит, у меня будет в руках самое настоящее оружие — супер оружие. Это же просто бомба! Да, эти легионеры стану моим душой и телом. Они на коленях буду умолять взять в клан!». А вспомнилась ему одна занятная средневековая история, на которую он совершенно случайно наткнулся, когда после аварии «фанател» по игре Assassin’s Creed. Тогда он просто сутками сидел в Игре и просто проглатывал все ее обновления, промо ролики, форумные истории прохождений, дополнение и т. д. «Таким макаром» однажды он наткнулся и на историю о рукотворном рае могущественного правителя ордена асасинов Хасана ибн Саббаха. Тогда, прочитав об этом, он лишь поржал и вскоре совершенно забыл обо все. Однако сейчас все эти подробности всплыли у него в голове и заиграли совершенно новыми красками.
«Что уж там было-то? Это хитрый, сукин сын, сделал в своей крепости самый настоящий рай с красивыми девками, кучей еды, райскими сладкоголосыми птицами, морем выпивки. А потом, он проводил через него некоторых последователей, которые должны были отправиться выполнить самоубийственные задания. Черт, я бы посмотрел на рожи тех, кто побывал в том раю. Ха-ха-ха! Вот же, хитрожопый Саббах! Придумать же такое!». Колин уже подвинул к себе листок желтоватого пергамента и начал на нем что-то писать. «Так… Нам нужен рай! Ха-ха-ха! Охренеть, это сказал вслух! Значит… должно быть светло, тепло, пьяно, сыто и весело. Ха-ха-ха! Тысячи лет люди пытались описать, что такое рай, а я взял и вывел универсальную формулу, подходящую для всех. Ха-ха-ха-ха!». Смех смехом, но мне и кое-кому из клана пришлось неслабо потрудиться, чтобы в одной из пещер оборудовать некое подобие кусочка рай. На это дело я даже нехило растряс сокровищницу клана (да, у нас она была!), из которой мы с Кромом почти всю ночь таскали на носилках золото и серебро для украшения стен, пола и потолка… Получилось, неплохо, пусть и со грехами. Однако, немного волшебной травки, уверен был парень, все скроют.
Бывший сотник бессмертных алой тысячи легиона самого Неистового Сульдэ Квин в тот день, когда он и его товарищи согласились работать на клан, чтобы жить, даже не предполагал, как измениться его судьба.
Этот день, разделивший его жизнь на «до» и «после», начался по особенному — закрытием за ним и его товарищами по несчастью толстенной железной двери, с массивными черными заклепками по ней.
— Нас что замуровали? — не скрывая своего страха, прошептал один из легионеров, Толстяк Хек, правда сейчас худой как щепка, оглядывая их местонахождение — полутемный тоннель. — Чтобы мы тут сами подохли.
Квин, как и остальные, начал озираться, пытаясь понять, куда их привели. Похоже, это была старая выработка, заброшенная гномами сотни лет назад. На стенах и потолке тоннеля были заметны следы от кайла, покрытые темно-зеленым мхом толстые дубовые подпорки. Что-то все это совсем не походило на то, что им обещали гномы.
— Не-е, не должны бросить, — пробормотал коренастый легионер с грязной повязкой на одном из глаз; он внимательно осматривал стены тоннеля, словно пытался что-то найти. — Знаешь, сколько сейчас стоит хороший раб? Почти 3 золотых. Могут дать и больше, если он обучен чему-нибудь стоящему. Вот, я шорником раньше был… А говорили, у гномов нет рабов, — остальные старались держаться ближе, заинтересованно вслушиваясь в слова одноглазого. — Значит, врали, уроды!
В этот момент в двери вдруг распахнулось крошечное окошко, из которого донося голос.