- И знайте..., - Роланду в этот момент вспомнилась одна из фраз того странного гнома, что волей судьбы стал его единственным союзником в этой войне. - И на нашей улице будет праздник! Победа будет за нами! Ольстер! Ольстер! Ольстер!
Сложно сказать, что в эти секунды так сильно завело толпу... Или обещанные золотые суверены, или оружие, или закончившаяся неопределенность, или еще что-то, но клич короля был тут же подхвачен.
- Ольстер! Ольстер! - закричали сначала несколько человек, потом с десяток. - Ольстер! Ольстер! - через мгновение уже ревела толпа, включая бородатых моряков с кораблей вольных баронов и не понятно как здесь затесавшихся гномов. - Ольстер! Ольстер! Ольстер!
Этот грозный нараставший гул еще долго слышался Роланду, поднимавшемуся по каменным лестницам своей резиденции, и убеждал его, что сопротивление грозному Шамору не так безнадежно, как думали многие его приближенные. "Выходит, мы еще побарахтаемся... Теперь осталось провернуть все в точности, как и было задумано. Как там сказал этот гном, что знают двое, знает и свинья. Ха-ха-ха, точно сказано! Надо это запомнить... А сейчас осталось забросить наживку для Сульдэ. Он должен быть убежден, что у меня больше ничего нет, что все мои силы находятся в городе. И главное, шаморец должен увидеть золото...".
Наметки этого плана у него сложились еще тогда, когда Роланд, закутанный в рванный плащ, по колено в снегу брел в сторону далеких горд Гордрума, где в каменной твердыне скрывался его последний союзник. Тогда, в отчаянии от недавнего поражения, он лишь пытался представить, а что было бы если бы все удалось повернуть вспять? Его воспаленное сознание, подстегиваемое дикими морозами и сводящим желудок голодом, рисовало все новые и новые варианты сражений у стен столицы, которые каждый раз оканчивались его поражением.
Позже, в конце своего пути, когда он и десятки таких же бедолаг оказались в глубинах гномьего города, Роланда вновь посетила надежда. Глава клана Черного топора, этот непонятный ему гном, так непохожий на своих собратьев и всегда поражавший его своими странными поступками, предложил ему помощь. В тот момент это королю показалось, что он ослышался... Почему? Какая помощь? Да, любому здравомыслящему правителю уже давно было понятно, что он, король Роланд, битая карта, король без королевства! Любой бы уже бежал от ольстерского короля к более сильному и удачливому! Владыка Колин же лишь хмыкал в ответ и все время повторял, что топоры не сдаются.
Тогда же Колин предложил для разгрома шаморцев один план, который Роланду показался каким-то неправильным и даже бесчестным. В нем было столько скрытого обмана и лукавств, что он скорее напоминал творение завзятого мошенника, чем главы древнего клана Подгорного народа. Однако, Роланд и тогда и сейчас прекрасно понимал, что только так, подло, с обманом и можно хоть как-то потягаться с шаморцами. В открытую же ни у кого из них не было ни шанса.
- Ваше Величество, - от воспоминаний его вдруг отвлек голос слуги. - Большой Совет собрался в вашем кабинете.
Роланд окинул взглядом склонившегося слугу в золотистой зеленой ливрее и, с тяжелым вздохом, двинулся в сторону кабинета. Предстоявший разговор должен был стать одним из тех камешков, которые в случае удачи были способны обрушить на шаморцев самую настоящую лавину и навсегда похоронить Сульдэ. "Нужно убедить их всех в своей тревоге и неуверенности. Хотя что там убеждать? Ха-ха-ха! Я и так ни в чем не уверен! Значит, все будет естественно и ни у кого не возникнет и капли сомнения, что король Роланд боится... И это должно обязательно дойти до Хромого Лиса. Пусть потешит свое самолюбие".
Уже перед дверью в кабинет король замер, собираясь с духом. "И про золото бы не забыть! Каждый предатель в этом зале и в городе должен знать, что королевская казна находиться здесь! Пусть запах и вид золота затуманят им разум, пусть они видят только его... Хорошо. А теперь вперед!". Роланд толкнул тяжелую дверь и вошел внутрь.
"Интересно, кто из них побежит к Сульдэ с докладом? Кто-то из магистрата? Может вон тот жирный боров, что ведает городскими налогами? Или кто-то из двора? Здесь тоже хватает недовольных моим правление. На сторону Шамора перешло достаточно их родственников и друзей. Хм, любой из них может оказаться перевертышем...".
Небольшой зал, скупо освещенный десятком здоровенных свечей, едва вместил всех, кто имел хоть какое-то отношение к обороне города. Здесь были и гвардейские сотники, и чиновники магистрата, и вольный морские бароны, и выборные от городского ополчения. Одни, как барон Трюгве, приведший за собой самую большую дружину, уже развалился в огромном кресле за столом, вторые скромно жались у стен зала.