Однако, было еще кое-что, о чем Квин ни с кем не говорил и даже вообще запретил себе думать. Однажды, он совершенно случайно подслушал, как Владыка разговаривал сам с собой. В то мгновение, Владыка Колин что-то пытался мастерить, но у него ни как это не получалось. В какой-то момент он в сердцах воскликнул, что этот драндулет у него все равно полетит и он сам сможет взлететь над землей. Услышанное тогда настолько потрясло Квина, что он почти сутки ходил словно пришибленный, боясь поверить в это. "Разве что-то может повернуть вспять выстроенный Богами порядок в мире? Рыбы плавают под водой, черви и другие земляные твари копают себе ходы в земле, люди и всякая живность по ней ходят, а в небе могут летать лишь птицы и сами Боги!".
- А вот и Владыка..., - наконец, показалась та самая повозка, в которой последние дни с таким нетерпением возился Владыка Колин. - Что же там такое?
Практически все без исключения желали знать, что скрывалось в этой повозке - самой длинной и высокой из всех, к которой имели доступ ли сам владыка и двое его верных подручных. Остальным к ней было запрещено даже подходить. Всем и каждому всякий раз внушалось, что ближе пяти - шагов подходить к повозке не следует.
Какие только догадки не строили легионеры о содержимом повозки? Заключались просто безумные пари. Как ухмыляясь говорил Хек, на кону уже стояло около трех десятков золотых монет. Мол, если командир что-то знает, то есть неплохой шанс подняться... Одни бились об заклад, что там полно золота, и кивали на тяжело сидящую повозку. Другие с пеной у рта утверждали, что там сидят пойманные Владыкой демоны и ждут своего часа. В доказательство своих слов, они приводили странные время от времени раздававшиеся оттуда хрипящие звуки и вонючий смрад. Третьи же говорили, то скорее всего там какое-то новое оружие, которое должно стать для их врагов настоящим сюрпризом. Если честно, и сам Квин склонялся к третьему варианту.
- ... Будь проклят тот день, когда я только сел за баранку этого драндулета! Этот говенный броневик опять сломался!, - из железного нутра громкий рев разгневанного Колина. - Кром, мать твою так, опять за давлением не смотришь! Видишь давление низкое?! Какого хрена я тебя там посадил? Видишь наше чудовище голодно и дьявольски хочет жрать? Поддай угольку! Бл-ть! Бегом!
Взявшийся за металлическую скобу, Квин тут же отпрянул. Ему совсем не улыбалось оказаться съеденным каким-то чудовищем из подземелий.
- Ну?! Еще давай! Эта тварь прожорливая! Ему все мало и мало! С таким расходом топлива и километр не проедешь..., - одновременно с громкими криками, Квин стал ясно ощущать ту самую неприятную царапающую вонь, о которой говорили легионеры. - Вот же, падла, опять стравливает где-то..., - послышался нарастающий свист, казавшийся одним непрекращающимся звуком рассекающего воздух клинка. - Все, хватит! Глуши давай! А то мы тут сваримся заживо...
Через несколько мгновений за спиной невозмутимого возницы с грохотом откинулась дверца и оттуда повалил то ли пар, то ли дым. Потом на волю вылез и сам Владыка Колин, выгладивший как самый натуральный дьявол. Он был чумазым, с торчащими в разные стороны волосами, с красными глазами, и, главное практически обнаженным. И, несмотря на сильный мороз, от его медно-красного тела шел пар...
- Бл-ть, баня натуральная! - выдохнул Колин; и тут ему попался на глаза державшийся в стороне от повозки Квин. - А это ты, служба... Как у нас дела? В норме?
Сглотнув стоявший в горле ком, Квин прохрипел:
- Все в порядке, Владыка. Разведчики нашли подходящее для ночлега место. И если будет ваше приказание, то мы начнем разбивать лагерь.
Колин тут же махнул рукой, а потом, наклонившись вперед, негромко произнес:
- Поговорить надо...
Сотник воспринял это, как приглашение к тайной беседе и сделал шаг вперед, вступая в запретное пространство вокруг повозки.