Я имею в виду, что если никто не вырвет мое сердце из груди и не сожжет его дотла, я буду жить вечно. Вампиры и Охотники похожи в том, как их нужно убивать, за исключением того, что все, что вам нужно сделать, чтобы убить Охотника — это так сильно сжечь его сердце, чтобы ткани и мышцы не смогли восстановиться.
Представлять, как остальная часть моего тела поднимается и спотыкается в поисках сердца, которое можно спасти, смешно, но, по крайней мере, я буду выносливой.
Я просматриваю введение к следующей книге и сразу перехожу к первой главе. Что-то в этих словах кажется странно знакомым. Когда рассказчик упоминает Беатрис, у меня перехватывает дыхание.
Это книга Маттео.
Я захлопываю его и снова читаю имя. Эта книга называется «Путеводитель охотника». Просматриваю главы. Конечно же, там рассказывается та же история Ван Хельсинга. Там же есть все кровавые подробности.
Книга с тихим стуком падает на одеяло, когда я отбрасываю ее в сторону.
Маттео рассказывал мне мою историю, а я и понятия не имела. Но почему? Что он хотел добиться? Он должен был знать, что давать мне информацию, необходимую для его убийства, было плохой идеей.
Если только он не думал, что я буду признательна за то, что он расскажет мне о моем виде… Я хмурюсь, глядя на книгу.
Я не понимаю, почему он скрывал правду, давая мне ценную информацию обо мне же.
Маттео и его глупые игры. Его здесь даже нет, и я злюсь на него. Мне бы хотелось, чтобы он был тут, чтобы я могла ударить его за то, что он не сказал мне, кто я.
Честность еще никому не повредила.
Я сжимаю кулон между пальцами, водя им взад и вперед по тонкой цепочке, думая о том, как причиню Маттео боль, если когда-нибудь встречу его снова.
Помните теорию о том, что я могу быть психом? Что ж, безумное раскрытие моего рта при мысли о наказании великолепного вампира является еще одним доказательством того, насколько я на самом деле сумасшедшая.
Я с нетерпением жду возможности когда-нибудь воссоединиться с этим трио. Надеюсь, после того, как я получу свои силы; и в качестве тренировки обезглавлю нескольких мерзких клыкастых.
Что-то шевелится в темноте, и я открываю глаза. Я втягиваю в легкие воздух, понимая, что я не в здании Кровавой Мафии и нахожусь в безопасности.
Затем тьма меняется, и ко мне приближаются несколько фигур. Я открываю рот, чтобы закричать, но кто-то что-то в него запихивает, заглушая мои крики о помощи.
Вот и все, они меня нашли.
Вот и работа подвески.
Кто-то связывает мои болтающиеся ноги вместе. Мои ногти впиваются в одного из людей, и их ответное рычание заполняет мои уши, когда они заводят мои руки за спину и завязывают их.
Я снова кричу, но звук приглушён.
Я дергаюсь, когда кто-то поднимает меня и бросает обратно на кровать, ударяя меня локтем в живот, чтобы доказать свою точку зрения. Я выплевываю все, что мне сунули в рот, когда из меня свистит воздух.
— Помогите.
Слово выходит слабым и мягким. Мое тело слишком сосредоточено на восстановлении потерянного кислорода, чтобы усилить звук. Я открываю рот, чтобы попытаться еще раз, но тут мне вставляют кляп. Когда мне завязывают его на затылке, часть моих волос затягивается туда, и на глаза наворачиваются слезы.
Что, черт возьми, происходит?
Мне на голову накинули темный мешок, прежде чем я успела сосчитать, сколько там людей. Я не ощущаю прилив узнавания или обычное биение сердца, когда вампиры рядом.
Возможно, темнота и удивление омрачают мою нормальную реакцию.
На этот раз, когда меня поднимают, это делают два человека. Один хватает меня под подмышки, его пальцы болезненно впиваются в кожу, в то время как другой держит мои связанные ноги. Я сворачиваю свое тело в комок, и они ругаются.
Двое мужчин. Два голоса, в которых я не узнаю вампиров.
Хотя один знаком.
Дэниел.
Какого черта он делает?
Я снова сопротивляюсь, заставляя их снова споткнуться. Пальцы по бокам начинают скользить.
Я упаду.
Мне все равно. Эти ублюдки не возьмут меня без боя.
— Ударь ее еще раз, — говорит кому-то Дэниел.
— Дэниел…
— Сделай то, что я сказал, или Джерри узнает об этом.
Значит, в этом замешан босс, да? Интересно, знает ли Мария?
Я начинаю трясти своим телом, изо всех сил стараясь вырваться из их хватки. Затем кто-то ударяет меня кулаком в живот.
Я задыхаюсь от боли, и изо рта у меня льется слюна, смачивая кляп. Ублюдок, это больно. Однако тот, кто меня ударил, смягчил удар. Если бы они ударили меня в полную силу, я была бы в гораздо худшей форме.