— То, чему я вас всех учила: как убивать, как они рождаются, создаются и все, что между ними, не является частью обычной учебной программы по истории сверхъестественного.
Покачав головой, я смотрю то на нее, то на Марию.
— А что является?
— Первоначальный всплеск сверхъестественных существ, первая и вторая война человечества с ними, как люди держат их в узде — или, по крайней мере, как они делают вид, что держат их в узде — и опасности подходить слишком близко, — отвечает Мария. Она смотрит на меня через плечо.
— Большинство людей не учатся убивать вампиров и не изучают тонкости генетических мутаций. Они также не понимают, что единственная причина, по которой их вид выжил в войне, заключается в том, что мы помогли.
Мы, в смысле Охотники. Меня этому тоже не учили. Николь рассказывала нам о супервойнах, но она заявила, что причина, по которой суперы отступили, заключалась в том, что люди согласились на договор, который давал суперам право голоса во всех аспектах смешанного общества. В сенате есть даже ведьмы.
Но никаких вампиров и волков.
— Почему ты не рассказала мне об Охотниках?
Николь потратила так много времени, чтобы вбить в наши головы все о вампирах, ведьмах, волках и немного о фейри и демонах. Нет смысла исключать Охотников из своих уроков.
Фактически, все, что я узнала или услышала об Охотниках, было в фильмах или книгах. До сих пор я считала их фантастикой. Человеческая выдумка, а не что-то настоящее.
— Потому что мы всегда тщательно охраняли свое существование. Что бы подумали люди, если бы узнали, что есть существа пострашнее, чем монстры, которые бродят в ночи?
Я смеюсь.
— Думаешь, ты страшнее вампиров?
Глаза Николь темнеют, и Мария одаривает меня ядовитой улыбкой.
— Мы не думаем, Деметрия, мы знаем.
Я ненавижу, как она произносит мое имя.
Из уст Маттео это звучит гораздо лучше.
Николь странно улыбается моей матери, прежде чем продолжить.
— Ты знаешь, кто мы?
Моргая на ее вопрос, я задаюсь вопросом, думает ли она, что я глупая.
— Охотники. Мы охотимся на плохих парней.
Она наклоняет голову вперед и назад.
— Близко. Мы монстры, рожденные, чтобы убивать других монстров. Мы существа, которых боятся вампиры.
Я фыркаю. Маттео, похоже, не очень меня боялся.
— Если это правда, то почему вы прячетесь?
Мария качает головой Николь.
— Истина сложна. Скоро ты узнаешь все, что тебе нужно знать, Деметрия.
Она снова увеличивает громкость, но на этот раз Николь не регулирует ее.
Я наблюдаю за проходящим мимо городом, хмурясь на свое отражение по мере удаления от моей квартиры. Когда мы оказываемся достаточно далеко на севере и покидаем Сан-Франциско все вместе, я начинаю жалеть, что согласился уехать.
Я даже не спросила, куда меня отвезут.
Откуда мне знать, что я могу им доверять?
Кольт
Когда я просыпаюсь, мой вздох громкий и сердитый. Я ощупываю свою скользкую от крови грудь и вижу, что нож больше не в моей коже. Лезвие воткнуто в подушку, держа лист бумаги.
Мне нужно время, чтобы прийти в себя от боли, возникшей при пробуждении. Я ненавижу, когда меня бьют ножом в сердце. Это уже пятый раз, но я не ожидал, что Деми причинит мне боль.
По крайней мере, не во время секса.
Охотницы нигде не видно, и ее запах старый. След, оставленный ею, старый и невыразительный.
Она ушла.
Когда я выхватываю лист бумаги из подушки, заостренный край ножа прорывает часть записки.
Я прищуриваюсь, глядя на три слова, небрежно разбросанные по нему.
Я предупреждала тебя.
Да, она предупреждала меня несколько раз. Я был самонадеян, думая, что она забыла свои жестокие обещания, и надеялся, что мы с Деми сможем поделиться чем-то реальным.
Очевидно, я ошибался.
Я больше не повторю этой ошибки.
Бумага сминается в моей руке, когда я сжимаю кулак. Я издаю звук, который заставляет меня задуматься, не волк ли я наполовину. Он гортанный, злой и наполнен ненавистью.
Деми — Охотница. Она не моя возлюбленная и уж точно не друг. Я проклинаю себя за то, что ослабил бдительность. Вот что происходит, когда я впускаю людей. Можно подумать, шрам на моей шее и над глазом послужит напоминанием не делать этого, но нет, я снова позволил красивому личику обмануть меня.
Я вылетаю из ее квартиры, поднимаюсь по лестнице и направляюсь в свою. Я достаю из ящика стола один из множества сотовых телефонов и набираю номер Маттео, прекрасно понимая, что заплачу за свою ошибку.