Я почти уверена, что это песня.
— Хотя это было бы хорошим преимуществом, узы крови имеют наибольший смысл, когда ты находишь кого-то, кто равен тебе… или, еще лучше, кого-то, кто бросает тебе вызов. Для Маттео ты не похожа ни на одну другую женщину, с которой он когда-либо был.
Всплеск ревности, охвативший меня, совершенно иррационален, но все равно я убью этих сучек, если они будут обхаживать его.
Ладно, не убью, возможно.
Ох, кого я обманываю? Маттео прав, я ужасный лжец.
— В какой-то момент была еще одна женщина, которую, как я думал, он привяжет к себе, но она была настоящей стервой. Мне же было трудно найти кого-то, кто поддерживал бы мой интерес. У меня есть то, что можно назвать Синдромом Дефицита Внимания.
— Синдром Дефицита Внимания как отклонение? — я повторяю его слова и дергаю выбившуюся нитку на своей рубашке.
Он кивает и включает поворотник, чтобы обогнать машину.
Законопослушный вампир. Как мило.
— По сути, я влюбляюсь во многих людей, но примерно через неделю мне становится скучно.
Если это должен быть обнадеживающий разговор, то он терпит неудачу.
Грейсон пристально смотрит на меня, когда тишина заполняет пространство между нами.
— Блять. Я хочу сказать, что мне даже отдаленно не скучно. Я буквально не могу перестать думать о тебе и о том, как ты можешь отреагировать на любую мелочь, — он указывает на оленя на обочине дороги. — В таком случае все, о чем я мог думать, это то, что ты скажешь, когда увидишь это.
Я хмурюсь.
— Я не уверена, что одержимость намного лучше, чем хронический синдром дефициа внимания.
Грейсон проводит рукой по волосам, взъерошивая их.
— Деми, — умоляет он. — Я пытаюсь заставить тебя понять.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, Грейсон. Да, но я немного волнуюсь, что тебе со мной будет скучно.
Он улыбается мне.
Я прищуриваю взгляд.
— Это не то, чему стоит улыбаться.
— Держись, тигрица, — он включает поворотник и выезжает на съезд. Когда он находит хорошее место для парковки на почти пустынной дороге, он глушит машину. — Я улыбаюсь, потому что ты хочешь, чтобы я доказал тебе.
Я закатываю глаза.
— Спасибо, о, мудрец, ты открыл тайну Вселенной.
Грейсон нажимает кнопку, чтобы отодвинуть водительское сиденье назад.
— Иди сюда.
Скрестив руки на груди, я хмуро смотрю на лобовое стекло.
— Мне не нравится чувствовать, что ты насмехаешься надо мной.
Он рычит и тянет меня за руки, разрывая мою хватку.
— Ты никогда не слушаешься, да?
Он поднимает меня на руки и сажает к себе на колени.
Эти голубые глаза цвета океана выдерживают мой взгляд. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.
— Я не уверен, как мне объясниться более ясно, тигрица. Я выбираю тебя.
— А что, если я этого не хочу? — я бросаю вызов, кладя руки на спинку его сиденья.
Что-то похожее на обиду мелькает на его лице, но он быстро скрывает это, притворяясь, что ему весело, и морщит брови.
— Да ладно, ты же знаешь, что хочешь этого.
— Грейсон.
Это все, что мне нужно сказать. Он бросает действие и отводит взгляд.
— Если ты этого не хочешь, я найду способ справиться с этим.
— Грейсон, — говорю я снова, ожидая, что он посмотрит на меня. Когда он это делает, я говорю: — Это все, что мне нужно было услышать.
Его губы приподнимаются.
— Я знал, что ты провернёшь что-то подобное.
Я закатываю глаза.
— Ты смешной.
— Тебе это нравится, — говорит он, прежде чем положить руку мне на затылок и притянуть меня вниз, чтобы его губы могли встретиться с моими. Мы целуемся несколько минут, прежде чем я отстраняюсь.
— Надо произвести обмен.
— Что? — он морщит лицо. — Нет, я не об этом…
— Я знаю, к чему ты клонишь, Грейсон. Я хочу это сделать. Давай, — я щелкаю пальцами и убираю волосы с шеи. — Заткнись и укуси меня, клыкастый.
Он издает тихую насмешку.
— Ну, когда ты так мило просишь.
Я наклоняюсь к нему и вздрагиваю, когда его тихий смех касается моей кожи.
— Ты уверена?
— Грейсон, если ты меня не укусишь, я тебя зарежу.
Он целует меня в горло и проводит пальцами по моим волосам.
— Как хочешь.
Острые клыки пронзают мою кожу, вызывая резкий вздох, прежде чем меня захлестнула эйфория. Мой позвоночник покалывает от каждого глотка крови, который он берет. Я держусь за его руки, пытаясь контролировать себя, потому что прямо сейчас мне хочется корчиться рядом с ним, как кошка в течке.
У меня есть некоторое достоинство.