В середине 70-х я написал книгу «Rue Haute», об оккупации нацистами Бельгии во время Второй мировой войны. Книга стала в Европе бестселлером, была переведена на английский и вышла в американском издательстве «Avon» под названием «Главная улица». Снятый по ней фильм получил многочисленные награды в Европе и Штатах, а «Нью-Йорк Таймс» отозвалась о нем с большой похвалой, назвав произведением редкостной силы. И этот фильм тоже стал плодом нашей совместной работы — режиссером его был Андре.
Наша любовь позволяла нам делать вместе очень многое — от приготовления пищи и планирования нового дня до писательства, продюсирования и постановок большой пьесы или кинофильма. Когда один из нас уезжал куда-нибудь по делам, мы писали друг другу любовные письма и стихи, — Андре делал это на самом изысканном французском и английском.
В 1999-м Андре заболел и вскоре умер от рака. Мы провели вместе двадцать восемь лет. После его смерти я возвратился в Нью-Йорк и стал там профессором драматургии и театрального искусства в «Нью-Скул Юнивести» и «Хантер-Колледже».
В октябре 2006 года Американская академия кинематографических искусств и наук пригласила меня в Беверли-Хиллс на празднование тридцать шестой годовщины фильма «Вудсток». Там я увидел многих моих давних друзей, в том числе Майка Ланга, Стэна Голдштейна и Джона Робертса. Каждый из нас не мог надивиться произошедшим с другими переменам. На самом-то деле мы просто стали взрослыми людьми.
Существует старинное присловье, гласящее, что дорога важнее, чем ее цель. Лето 69 года показало мне всю его истинность. Непонятно как, но Стоунволл и Вудсток запустили во мне некий алхимический процесс, благодаря которому все отделенные одна от другой нити моего существа сплелись воедино, обратив меня в целостного человека. Это умопомрачительное сплетение позволило мне осуществить все мои мечты, включая и важнейшую из них — мечту о спутнике жизни, которого я нашел в Андре Эрнотте.
И сейчас, через несколько десятков лет после Вудстока, я могу оглянуться назад и сказать, что дорога моя оказалась счастливой. Я поднялся на горную вершину — во всяком случае, на ту, которую воздвигла передо мной жизнь. И подобно моему давнему гонителю Моисею, нашел на ней нечто очень значительное. Правда, в моем случае, это были не тяжкие скрижали с законами, но музыка, определившая всю мою жизнь.