Миледи улыбнулась еле заметно.
— Так что же, — чеканила она, манерно вышагивая в направлении кардинала. — Что заставило вас загрустить, монсеньор? Отчего ваш взор мрачен и печален? Неужто юная леди исчерпала свой потенциал?
Мужчина лишь усмехнулся вместо ответа. Порой ему всё больше нравилось это нелепое женское соперничество, эта доходящая до смешного ревность. Она его забавляла с каждым разом всё больше. Горящие ненавистью глаза, слова, наполненные самым отменным ядом. Казалось, таким внутренним огнём можно спалить добрую половину Парижа. Резко выделяющиеся ожесточённые скулы, стиснутые зубы, как верный признак внутреннего напряжения и не подавляемого гнева. О, как ему нравилось это. Но если своенравность Клары кардинал был готов принимать и даже пользоваться ею в нужные моменты, как дополнительным стимулом, то у Миледи просто не было никаких прав. Ришелье совершенно не хотел поддерживать какие-либо её интриги, точно так же, как и впутывать в свои. Неприятности, заработанные ею самостоятельно, висели только на её совести. Кардинал же наоборот старался её оберегать. С тех пор, как их отношения стали только деловыми… Ришелье непременно улыбался, когда воспоминания о тех временах прокручивались в его голове. Ох уж эта Мистресс. Она всегда была рядом, ещё тогда, когда будущий первый министр Франции только начал выстраивать свою карьеру. Казалось, она всегда была с ним. С того момента, как он себя помнит. Она то держалась в тени, то выходила на свет, всё равно закрываясь тёмной вуалью. Она шла за ним, держась то на расстоянии, то приближаясь. Она ничего не требовала от него, но получала всё, что хотела. И в один момент Мистресс захотела его самого. Полностью и без каких-либо колебаний Арман, тогда он был для неё ещё просто Арманом, отдался этой ошеломительной страсти, сметающей всё на своём пути. Её губы были приторными, её шёпот сводил с ума, её вздорный характер приводил в восторг. Между ними шла война, бесконечная и яростная борьба за главенство. Она разрешила ему победить, а он, опьянённый этой победой, совершенно не задумался о её цене. Женщина склонила перед ним голову в надежде на милость, а кардинал ответил ей ледяным отказом.
— Крепость сдана, оружие сложено, ключи от ворот в ваших руках, — сказала тогда она. — И вам это уже не интересно. Ваше Высокопреосвященство.
Так оно и было. Мистресс была права. Кардинал с каждым разом всё чаще себе в этом признавался. Так почему же сейчас всё по-другому? Почему ему не надоедает Клара? Новая игрушка оказалась довольно послушной, но при этом ещё не износилась. Она позволяла ему всё, чего он хотел, что должно было ему уже наскучить. Так почему этого не произошло? Ришелье не мог этого понять. С каждой их встречей у него складывалось впечатление, что они знают друг друга гораздо дольше, чем им кажется. Клара вела себя так знакомо, что порой кардинал мог предугадать её действия или фразы. Девушка сама иногда говорила об этом. Так странно, порой даже казалось, что это какое-то наваждение, они вот-вот снимут маски и узнают друг друга. Но это была реальность. Разве нет?
— Так где же леди Освальд? — снова поинтересовалась Мистресс.
— Она отдыхает, — мягко ответил, касаясь подушечками пальцев своим седых усов. — День был насыщенным.
Миледи слегка поджала губы, явно недовольная таким ответом. Кардинал воспользовался её заминкой, чтобы перевести тему.
— Вы знаете о том, что Бекингем посетил Париж? — деловито спросил он, отвернувшись к языкам пламени, танцующим в камине.
— Да, монсеньор, — кивнула женщина в ответ. — У него было свидание с Королевой.
— Она виделась с ним? — внимание Ришелье сосредоточилось на поступающей информации. — Вы это видели?
— Да, монсеньор, — с триумфальной улыбкой повторила Миледи. — И я видела, что Королева отдала ему свою шкатулку.
— Даже так, — вскинул брови кардинал, постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла. — И что могло быть в этой шкатулке?
— Судя по словам Королевы, там были её двенадцать алмазных подвесок, — произнесла Мистресс. — Довольно легкомысленно со стороны Её Величества.
Кардинал был слишком занят своими раздумьями, чтобы ответить ей что-либо. Королева поступила не просто легкомысленно, она сама поставила себя под удар, нарисовав мишень на лбу. Если раньше Ришелье ещё мог сомневаться в том, стоит ли вести игру против неё, то сейчас все его сомнения рассыпались в пыль. Анна начала выходить из-под его контроля и теперь могла утянуть за собой Короля. Тот факт, что юная Королева испытывала сильнейшую антипатию к кардиналу тоже не играло ему на руки. Партию срочно нужно было оканчивать, ставя грубый мат, чтобы самому не лишиться своих фигур.
— Достаньте мне подвески и заставьте Бекингема замолчать, — наконец произнёс Ришелье, резко вставая с кресла.
— Это слишком опасно, монсеньор, — полушёпотом ответила Миледи и загадочно улыбнулась.
Кардинал слегка нахмурился.
— Когда вас это смущало? — усмехнулся он.
В ответ женщина лишь пожала плечами и наигранно глубоко вздохнула.
— Времена меняются, — почти с философским настроением сказала она.
Ришелье сделал шаг в её сторону. Внимательное разглядывая её лицо, он лишь отмечал, как изменились эти знакомые черты. То, что раньше казалось ему привлекательным, сейчас было насквозь пропитано ложью и притворством. Она теперь была ненастоящей, словно фарфоровой куклой, ящиком Пандоры, внутри которого теплится лишь тьма. А может, наоборот, со временем она скинула толстую кожу, обнажив свою истинную сущность? Может, он просто никогда не знал, кто она? Или не замечал? Или не хотел замечать.
— Чего ты хочешь? — сказал он металлическим тоном.
Миледи усмехнулась, оглядев его с ног до головы. Она положила руку ему на грудь, ощущая биение сердца под своей ладонью, и подалась вперёд к его щеке. Ришелье оставался спокойным, стоя на месте, без каких-либо эмоций на лице. В какой-то момент ему стало жалко её. Он прекрасно понимал, что ей было нужно. И знал, что не может ей этого дать.
— Я желаю вернуть былое величие, — прошептала Мистресс, щекоча своим горячим дыханием его мягкую щёку.
— Volo ergo sum*, — хмыкнул Ришелье.
— Не смей смеяться надо мной, — горячо прервала его она. Её пальцы начали своё путешествие по его груди. — Я знаю, чего я хочу. И ты знаешь. У тебя есть всё, и ты можешь дать то, что не достаёт мне. Всё, что я прошу — в твоей власти.
Кардинал чуть повернул голову к ней, чтобы встретить её взгляд. Её глаза горели, как всегда, особенно ярко, когда ей что-либо было нужно. Конечно, он знал, чего она просит. Осторожно он взял её лицо в свои ладони и коснулся её мягких губ. Ришелье помнил их вкус, и даже с некоторой радостью отметил, что ощущения от её поцелуев не изменились. Мистресс с готовностью ответила, раскрывая рот в почтительном приглашении. Но кардинал довольно быстро отстранился. Оставив одну ладонь на его щеке, другой он осторожно убрал её руку со своей груди.
— Былое есть прошлое, — сказал он, чуть склонив голову на бок. — У меня есть всё, что мне нужно, в этом вся ваша беда. Мне не надобно другого. У меня есть Клара, и мне нужна она.
Миледи оскорблённо отвела взгляд, опустив голову, и Ришелье отступил.
— За выполнение этой работы я дам вам титул и состояние, — деловито произнёс он, снова оборачиваясь к камину. — Вы не будете ни в чём нуждаться до конца жизни. А пока вы последуете за герцогом в Лондон и сделаете всё, о чём я вам сказал.
Женщина подняла на него взгляд, и кардинал чуть не сбился. Столько жестокости он никогда не видел в ней раньше. На что может быть способна отвергнутая женщина? Теперь он не знал этого.