Смерть пронеслась сквозь немногочисленные ряды все еще сражавшихся культистов. Те, кто избежали смерти под огнем собратьев Рубио, погибли от взрывной ударной волны. Пока Гарро поднимался на ноги, воцарилась тишина. В мертвом воздухе повисло гнетущее ощущение угрозы. Он вскарабкался на остатки уничтоженной баррикады, к месту кратковременной остановки капитана Гайюса. С этой позиции открывался хороший обзор, и Гарро мог заглянуть через гребень утеса, за которым как-раз сосредотачивалась следующая волна неприятелей. Оптика его шлема поймала удаленные мишени, сопоставляя очертания с известными факторами угрозы. Несущие слово. Армия примарха Лоргара, его самые преданные воины-фанатики и, до недавнего времени, люди, входившие в семью боевых братьев под эгидой Императора Человечества.
Наблюдая за ними, Гарро чувствовал, как в груди поднимается холодная ярость, смешанная с отвращением. Был ли конец распространению по Легионам Адептус Астартес предательской гнили? Сыны Хоруса, Пожиратели Миров, Дети Императора, даже его собственная Гвардия Смерти — все пошли по пути отступников, против воли Императора. Против Его Божественной Воли. И отныне Несущие Слово, расписавшиеся в предательстве кровью Ультрадесанта, будут числились среди ренегатов, проклятые за свое восстание до конца времен.
С мрачным видом Гарро спустился вниз и направился прочь. Они приближались, и в количестве, гораздо большем, чем то, с которым могли совладать остатки Двадцать Первой роты. Люди Гайюса умрут, защищая тоннель к Нуминусу, и дорога в город будет потеряна. Это было неизбежно. Но это не было его заботой. У Гарро была другая цель.
Когда Гарро подошел, брат Рубио стоял над телом капитана Гайюса, склонив голову. Ультрадесантник скрестил на груди свои тяжелые керамитовые перчатки в знаке имперской аквилы, и затем отсалютовал снова, на этот раз в старой манере, принятой до объединения — ударив сжатым кулаком по груди. Взгляд Рубио скользнул по Гарро, и тому показалось, что он ощущает на себе злые глаза воина, свирепо смотревшие через красные линзы шлема.
(Рубио): “Мой капитан мертв. Он ушел достойно”.
(Гарро): “Да, — кивнул Гарро, — это так. Но ты мог предотвратить это”.
Рубио отреагировал так, как-будто его ударили, окаменев от потрясения.
(Рубио): “Ты смеешь…”
(Гарро): “Брат, я знаю, кто ты такой, и на что ты способен. Я знаю, кем ты был до Никеи, до того, как сдал свой капюшон и свой меч. Псайкером”. Гарро указал на труп: “Ты мог бы потрудиться сказать ему. Возможно, ты мог бы даже защитить Гайюса. Но ты этого не сделал”.
Настрой Рубио изменился, и он пошел на второго Астартес: “У меня свои приказы. Я не буду оспаривать декрет!”
Но, пока Рубио говорил, Гарро слышал конфликт, клокотавший за ширмой слов. Ультрадесантник разрывался между узами верности братьям и роте и своей клятвой примарху и Императору. Как мучительно было понимать, что одно из них было принесено в жертву по требованию другого. Эта боль была знакома Гарро не понаслышке.
(Рубио): “Мой капитан мертв. Что бы ты от него ни хотел, странствующий рыцарь, ты опоздал”.
(Гарро): “Я прибыл на Калт не из-за Гайюса. Я пришел за тобой, Тайлос Рубио, по приказу Малкадора Сигиллита. Он повелел мне собрать группу воинов из всех Легионов и привезти их во Дворец Императора. Ты — первый. И, чтобы я мог преуспеть в этой миссии, мы должны уйти прямо сейчас”.
Гнев Рубио угас и он недоверчиво покачал головой.
(Рубио): “То, что ты просишь… это невозможно!”
(Гарро): “Это не так, — Гарро повторил его жест, как в зеркале. — Время играет против нас, и мы должны спешить. Если Несущие Слово начнут свою атаку, мы очутимся в ловушке. Мне надо лишь послать сигнал вызова на мою “Грозовую Птицу”. Мы вернемся на мой корабль и затем…”
(Рубио): “Нет. НЕТ! Ты хочешь, чтобы я покинул своих названных боевых братьев в самый тяжелый для них час. Я отказываюсь!”
(Гарро): “Это приказ Сигиллита. Его слово — это слово Императора”.
Второй Астартес затих на долгое мгновение.
(Рубио): “Приказ Сигиллита пусть идет к черту. Я тебе ничего не должен, Гарро, и поэтому, ради моей чести и как сын Маккрага, я делаю выбор — не подчиниться. Даже если это значит, что я умру здесь, даже если ты заклеймишь меня анархистом, как отступников Лоргара — я отказываюсь подчиниться!”
Гарро посмотрел вниз на меч в своей руке. Блестящая поверхность адамантиевого клинка отражала бесстрастный вид его боевого шлема. В груди Ультрадесантника пылало горячее пламя, и второй воин чувствовал его отклик в своей душе. Если бы они поменялись ролями, он сказал бы то же, что и Рубио. Он не мог найти изъяна в его словах.
(Гарро): “Тогда мой выбор — остаться рядом с тобой. Мы предпочтем неповиновение вместе”.
Они встретили атаку предателей-Астартес плечом к плечу. Звук ее оглушал, как вырвавшаяся на свободу гроза. Абсолютная дикость нападения была шокирующей и зверской. Прорываясь через баррикады и рубежи укреплений защитников волной огня и крови, Несущие Слово шли на приступ с безумным пылом, оставившим далеко позади даже сумасшедшую атаку орд культистов. Каждый Ультрадесантник разрядил обойму своего оружия, но на каждого из них приходилось впятеро больше воинов-фанатиков Лоргара, и импульс их сминающего натиска прорвался через преграды, уничтожая оборонительные рубежи и катясь вперед волной почерневших от копоти доспехов.
Несущие Слово всегда славились своей экстремальной военной тактикой. За годы Великого Крестового Похода, призванного объединить заново потерянные колонии человечества, многие миры, на которые упала тень Семнадцатого Легиона, познали на себе его гнев. Те, кто не проявлял должного почтения Императору, карались настолько безжалостно, что Повелитель Человечества лично сделал выговор примарху Лоргару, наказав его за насаждение идолопоклонства своему отцу и насилие, выходящее за любые рамки. Некоторые считали, что Лоргар и его Легион приняли во внимание эти уроки, но сейчас выяснялось, что они, наоборот, отвергли своего Повелителя и нашли новый путь — дорогу жестокости и резни, питаемых неукротимой ненавистью и новыми богами.
Меч Гарро пел, его болтер ревел, пока шеренги противников сходились снова и снова. Он заглушил внутренний голос, бунтовавший против идеи сражения с собратьями Астартес, и бился изо всех сил, напоминая себе о том, что эти перебежчики более недостойны этого имени. Они были предателями самой низменной породы. Броня Несущих Слово, обычно однородно-темного цвета, была намеренно покрыта ни чем иным, как человеческой кровью. На их наплечниках, поверх символа Легиона в виде пылающей книги, были намалеваны восьмиконечная звезда и грубое изображение кричащего лица. Такое самоосквернение лишь еще больше разожгло гнев Гарро, и он бился с праведной яростью, сражая предателей взмахами своего меча и залпами болтов.
Невдалеке Рубио бил из болтера очередями, превращавшими нападавших воинов в перекрученные окровавленные груды. Но на смену каждому убитому ими приходили другие. Гарро увидел группу Несущих Слово, убивших Ультрадесантника ураганом огня из штурмовых болтеров, и к его горлу подкатила тошнота. К его омерзению, даже когда мертвый Астартес упал на землю, они продолжали расстреливать тело, опустошая в дергающееся месиво обойму за обоймой. И, пока они занимались этим, он слышал их хохот. Никогда раньше Гарро не встречал в другом Астартес такой лютой злобы. Несущие Слово находили удовольствие в том, чем они занимались, они смаковали это. Он ощутил, как его мутит.