Увидев занесенную над стеллажом дрожащую руку девушки, Джефф мгновенно отказывается рядом, перехватывая её и разворачивая блондинку к себе. Эмма резко уворачивается и со злобным рычанием опрокидывает невысокий шкаф с документами. Он не успевает оценить масштаб трагедии: девушка на пике истерики уже мчится к его грамотам. Одна за другой, они падают на пол. Звук разбитого стекла, её плач и его тяжёлое дыхание вкупе с общим погромом в кабинете создают настоящее поле боя. Никто не интересуется странными звуками за дверью, никому и дела нет, даже если здесь кого-то убивают. Ведь помешать капитану Джефа сродни с самоубийством.
— Что ты творишь?! — Джефф делает шаг к ней и обхватывает руками её плечи.
— Что ты творишь? — кричит Эмма, размазывая тушь. В попытках вырваться она опрокидывает стул перед собой. — Я не заслуживаю этого дерьма, не заслуживаю сидеть в сырой камере с тремя проститутками, не заслуживаю всего, что ты мне говоришь! Мне надоело защищаться! Я ненавижу тебя, ненавижу! Ненавижу!
Удары маленьких кулаков о его мощную грудь должного эффекта не производят, Джефф отстраняет от себя девушку и опускает взгляд. Пятна крови, оставшиеся на его рубашке, мгновенно переводят гнев в страх. Эмма плачет и не видит никого вокруг — у неё истерика, настоящий припадок после такой эмоциональной встряски, поэтому девушка даже не реагирует, когда он хватает её запястье и с ужасом замечает глубокий порез на тонкой женской руке, из которого ручьём льётся кровь.
— Отпусти меня! Я хочу домой, пожалуйста, просто исчезни из моей жизни! — актриса вырывает из его руки свое запястье, но он оказывается сильнее её. — Мне больно, пусти!
— Да угомонись ты, дура! У тебя кровь! — орёт он.
Эмма опускает взгляд на руку, в ужасе открывая рот. Так вот она — причина жгучей боли. Вероятно, это из-за стекла, отлетевшего от рамки с грамотами.
— Пошли, надо промыть руку, истеричка, — Джефф хватает ее за другое, не повреждённое запястье, и тащит в сторону двери.
Она больше не вырывается, чувствуя, как начинает кружиться голова. Кровь оставляет на полу внушительные капли, она тянется за ними, пока разъяренный и отчего-то напуганный Джефф ведёт девушку за собой в туалет. Он рывком открывает дверь и усаживает рыдающую актрису на тумбу, открывая кран и подставляя кровоточащее запястье холодной струе.
Эмма шипит от боли. Вода понемногу приводит её в чувства, пока Джефф осторожно смывает кровь. На лбу его выступила испарина, на сильных руках — вены, а в глазах паника. Актриса делает несколько прерывистых вздохов, устремив взгляд заплаканных глаз в потолок. Слезы постепенно сходят на нет, кровь перестаёт хлестать из раны, шум воды прекращается. Джефф в панике смотрит по сторонам, открывает дверцу тумбы, на которую посадил Эмму и достаёт оттуда аптечку. Умелые руки вмиг перебинтовывают тонкое женское запястье. Эмма закусывает губу и мечтает лишь о том, чтобы эта катастрофа побыстрее закончилась, но Джефф вдруг откладывает аптечку в сторону и становится перед девушкой.
— Эмма, — он сглатывает ком в горле и аккуратно обхватывает пальцами её забинтованное запястье.
Девушка в страхе следит за его действиями.
— Прости меня, — на выдохе произносит Джефф.
Эмма ошарашенно открывает рот. Взгляд в панике метается по его лицу, надеясь найти подвох, но он выглядит подавленным, словно неспособным натворить ещё большее дерьмо. Справившись с истерикой и не чувствуя больше жгучей боли ни в душе, ни в руке, она отворачивается.
— Слушай. Я полон дерьма, да и ты тоже. У нас как-то не задалось знакомство и все из него выходящее, я довёл тебя до истерики с таким последствием, — Джефф проводит большим пальцем по бинту, но резко одергивает руку. — Ты устроила в моём кабинете погром и наверняка разбила телефон. Всё это слишком, поэтому я хочу договориться.
Он стоит напротив — словно бы сломленный, словно бы чувствующий вину, — и тогда Эмма поднимает на него взгляд. Тот же холод, только теперь всё вокруг покрыто толстым слоем льда. С её губ слетает облегчённый вздох. В зелено-голубых глазах нет пожара. Значит, нового кровопролития не будет.
— С этого момента давай постараемся больше никогда не пересекаться. Чёрт, плевать на все эти грёбанные попытки Джины построить мир между нами.
— Его никогда не будет, — резко вмешивается Эмма.
Он активно кивает.
— Нет, конечно. Я по-прежнему хочу тебя задушить.
— Я хочу, чтобы тебя сбила машина.
— Вот и прекрасно. Значит, вопреки всему будем стараться избегать друг друга.
— А если Джина снова решит нас столкнуть?
— Подпишу запрет на приближение к тебе в радиусе полмили. И она ничего с этим не поделает.
Эмма вздыхает. Она обводит взглядом его мужественное лицо: его необыкновенные глаза, что стали для неё ночным кошмаром, его щетину, что отлично вяжется с образом грубого ублюдка, его губы, что всегда так дьявольски ухмыляются, его морщинки вокруг глаз. Какое счастье, думает актриса, видеть все это в последний раз! Девушка выдыхает.
— Согласна. Враги?
Она протягивает ему руку.
— Просто взрослые люди, которые терпеть друг друга не могут и включили мозг, чтобы, наконец, договориться, — Джефф усмехается и незамедлительно её пожимает.
Чувство торжественности, облегчения, радости вдруг заполняет маленькое помещение, слишком маленькое для них. Эмма прерывает рукопожатие и встаёт с тумбы, разглаживая неповрежденной рукой складки на платье. Джефф смотрит на неё в последний раз и чувствует себя счастливым. Они, наконец, избавились друг от друга.
Они, наконец, больше никогда не увидятся.
Комментарий к Глава 6.
Изменила размер с “миди” на “макси” :) Спасибо вам, что вы со мной. Никогда не перестану признаваться вам в любви ❤️
========== Глава 7. ==========
«ШАГ В ПРОПАСТЬ»
Все началось с татуировки.
Это произошло одним жарким июньским вечером, в самый разгар мозгового штурма над делом о слетевшем с катушек фанатике, коими Голливуд забит до отвалу. Джефф, по своему обыкновению, сидел за рабочим столом: сгорбившись, выкуривая одну за другой сигарету. Он утопал в отчётах и бездарности своих детективов, а тяжёлые мысли его, словно чёрные тучи, сгущались над головой, образуя бешеный вихрь. Все они были лишь об одном: как могло такое произойти, что преступник, который почти был у них на крючке, словно исчез с лица Земли, словно надел мантию-невидимку — никаких следов и даже намёков на его существование. Джефф думал и думал, днями и ночами прокручивая в голове этот один-единственный тревожащий его вопрос. Под глазами обосновались синяки, язык заплетался, спать хотелось больше, чем жить. Это было одно из самых паршивых дел во всей его карьере: в этом он убедится ещё не раз. А пока, устало потирая переносицу и иногда рявкая на порхающую над картой Джину, капитан снова и снова погружался в догадки и предположения, остро чувствуя недостаток кофеина в организме.
Джина словно нарочно не замечала его состояния. Это одно из многочисленных нераскрытых дел, что висит на нём, да и на всем участке в целом, и заморачиваться на каком-то шизике смысла нет, ведь стоит ему угодить за решётку, а делу уйти в архив — как имя и даже ужасающие преступления очередного маньяка превратятся в пыль. Детектив ссылалась лишь на его усталость и откровенную заебанность серыми буднями в участке, а потому, отложив в сторону карту Лос-Анджелеса и свою записную книжку, она тихонько встала за спину капитана, принимаясь массировать его широкие плечи. Джефф выпрямился и довольно замычал.
— То, что нужно, — лениво отвечает он, прикрывая глаза. Плохое предчувствие на кончике языка, усталость и общая паршивость вмиг растворяются в трепетном массаже сильных рук его девушки. — Спасибо.
Она улыбается, не прекращая своих расслабляющих действий. Джеффу кажется, что стоит ему снова хоть на миг прикрыть глаза — он тут же провалится в сон.