Эти слова её не задевают. Правда должна обижать, это нормально для людей, которые умеют чувствовать, но когда вы обе исколоты и изрезаны ножами, кинжалами и мечами — ты теряешь нанесённым ударам счёт. Эмма предала Джину, Джина предала Эмму. Колесо Сансары. Это будет продолжаться до тех пор, пока какое-то звено не выпадет. Холл хотела стать этим выпадающим звеном.
Вот только, что наши желания против судьбы?
— Мне всё равно, что ты думаешь обо мне. Можешь называть меня шлюхой, кем угодно. Я не собираюсь себя оправдывать.
— Что ты скажешь Джине?
— Когда она узнает, что я соврала, сказав, что влюблена в тебя?
Дейв усмехается и кивает. Это даже звучит дико.
— Назову другое имя. Буду лгать до тех пор, пока это не уйдёт в историю.
— Так и будете прятаться с кэпом по углам, скрывая ваши отношения?
— Никаких отношений нет, — отрезает она. — С ним покончено. Но я обязательно скажу ему, что между нами с тобой ничего нет. Не потому, что ты попросил.
Во взгляде Дейва, наконец, проскальзывает одобрение. Эмма накрывает лицо руками и шумно выдыхает.
— Ах, Джина, что же ты наделала…
Он смотрит насквозь, снова, словно ведёт какую-то мысленную борьбу. Отводит взгляд, кусает губы, снова берётся за сигареты. А затем хмурится и наклоняется к Эмме.
— Знаешь, Джина тоже не так чиста, как тебе кажется. Есть что-то, что ты должна зна…
Речь его вмиг прерывается бешеной трелью звонка в телефоне. Он чертыхается, а Эмма, находящаяся в напряжении от его неудавшегося откровения, выпрямляется, уставившись на мужчину.
— Что ты несёшь? — он открывает рот, лицо его искажает гримаса шока, и девушка в испуге следит за стремительно сменяющими друг друга эмоциями детектива. — Твою мать. Я выезжаю.
Дейв резко встаёт с места, достаёт из кармана бумажник и бросает на стол несколько баксов. Эмма встаёт следом, уставившись на Ларсона.
— Что случилось?
Голубые глаза мужчины мгновенно находят её. Уже предчувствуя будущую истерику, Дейв выдыхает и говорит:
— Джефф. В него стреляли.
***
Дверь угрожающе хлопает. Дейв рывком вылетает из машины, на ходу доставая документы, пока Эмма возится с ручкой, не в силах справиться с ней из-за минувшего нервного срыва. Детектив закатывает глаза и возвращается, открывая для неё дверь. Холл бежит за ним, стремительно поднимаясь по бетонным ступенькам больницы. Паника бьётся в горле и в голове, слезы уже давно не застилают глаза, она выплакала их по дороге, безуспешно пытаясь дозвониться до Джины.
Дейв снова набирает чей-то номер, громко ругается, матерится, показывает значок детектива на стойке регистрации и тянет Эмму в лифт. Всё как в тумане, как в ускоренной съёмке, и когда он в очередной раз всё вокруг проклинает и борется с собой, чтобы не разбить телефон к чертям собачьим, Эмма касается его плеча.
— Что они сказали?
— Будь ты проклят, Стивенсон, — выплевывает он, нажимая на кнопку шестого этажа. — Новый детектив, ещё зелёный, и такой, блядь, придурок. Они вместе с Джеффом хотели выследить одного барыгу. Кто знал, что какой-то стукач из Инглвуда с пушкой будет поджидать их за углом. Барыга сбежал, стукача наши задержали. А прилетело Джеффу.
Эмма всхлипывает, накрывая рот ладонью. Цифры на панели этажей мучительно медленно сменяют друг друга, и внутри все дрожит: только бы увидеть его, только бы убедиться, что он в целостности и сохранности.
— Почему он был без бронежилета? — осипшим от слез и криков голосом говорит Эмма.
Дейв оборачивается к ней, устало вздыхая.
— Потому что это обычная слежка, Эмма. Кто знал, что этот отморозок решит перестраховаться?
— Зачем Джефф, вообще, туда пошёл? Разве он не начальник? Разве он не должен сидеть в кабинете и заполнять чёртовы бумаги, следить за продвижением дел, не знаю, что там ещё входит в его обязанности?!
— Усидит он на месте с бумажками, ага. Он собирался уволить Стивенсона. Хотел посмотреть не него в деле, чтобы не рубить с плеча. Надо было посылать меня на это дело, черт возьми.
Двери лифта со скрипом разъезжаются. Они вбегают в больничный холл, где снуют врачи, сидят пациенты и посетители. Дейв останавливает медсестру, мягко хватая её за предплечье. Эмма в панике оглядывается по сторонам. Где-то здесь должна быть Джина.
— Детектив Ларсон, — говорит он молодой девушке, демонстрируя свой значок. — Полчаса назад сюда поступил капитан Джефф с огнестрельным.
Она снисходительно улыбается.
— Я как раз оттуда.
— Что с ним?! — голос Эммы срывается.
Дейв кладёт ладонь на её спину в успокаивающем жесте, но единственное, что может привести её в чувства — осознание, что Джефф в порядке. Медсестра смотрит на дорожки от туши на её щеках и сочувственно поджимает губы.
— Я ничего не могу сказать, операция ещё идёт.
Эмма всхлипывает, чувствуя приближающуюся истерику.
— Чёрт…
— Пойдёмте, я провожу вас к операционной. Вы можете подождать в коридоре, пока не выйдет док.
Эмма и Дейв переглядываются, в унисон кивая медсестре. Они следуют за ней в коридор, ведущий к двойным прозрачным дверям операционной. Эмма мгновенно срывается, подбегая к ним и заглядывая сквозь стекло на нескольких врачей, что борются за жизнь капитана Джеффа. Он без сознания, глаза его закрыты, на лице кислородная маска, простыни в крови. Она не чувствует, как слезы стекают по щекам, не чувствует, как подкашиваются ноги, а в сознание её приводят лишь цепкие руки детектива Ларсона, что подхватывает её, не давая девушке упасть. Он усаживает её на металлический стул и садится рядом. Эмма немигающим взглядом смотрит перед собой — на бледно-голубую стену. Слезы катятся по щекам, падая на подол её красного платья.
— Не надо тебе на это смотреть, — успокаивающе говорит он, прижимая плачущую девушку к груди. Он поглаживает её по голове и не перестаёт говорить. — Всё будет хорошо. Он справится.
— Я отказалась от него, — она не может успокоиться, не может дышать, слезы застилают глаза и перекрывают ход кислорода. Эмма содрогается в тихом плаче. — Сегодня утром я отказалась от него… после того, как он сказал, что никогда не откажется от меня. Дейв, я отказалась от него. Сдалась. Не захотела бороться.
Он понимающе кивает, в каждом всхлипе слыша крик отчаяния.
— Ты любишь его?
Одним вопросом он мгновенно прогоняет всю её истерику. Эмма отстраняется, смотря на Дейва в удивлении и испуге. Глаза, её огромные заплаканные глаза, такие голубые, как гладь горного озера, уже давно сказали ему правду. Она вздыхает, словно узнала то, чего не должна была знать. Что-то страшное, пугающее, что-то, что теперь принадлежит ей и её израненной душе.
— Да, — она кивает, и звучит это скорее как вопрос — тихо и неуверенно. Но она кивает, часто кивает, и улыбка вдруг касается её красивого заплаканного лица. — Да, я люблю его. Дейв, я люблю его.
Ларсон кивает и снова обнимает девушку.
— Я люблю его, — повторяет Эмма, не веря своим ушам.
Они сидят так ещё некоторое время. Эмма пытается прийти в себя и успокоиться, Дейв снова названивает полицейским, из операционной и обратно снуют медсестры, игнорируя все вопросы Эммы и Дейва, а спустя ещё полчаса блондинка вдруг резко встаёт со своего стула.
— Что такое?
— Джина, — отрешенно шепчет Эмма, уставившись на детектива. — Где она?
— Она в участке. Стивенсона отстранили, а этого отморозка, за которым они следили, ещё надо поймать. Он может быть опасен. Задержать успели только того, кто стрелял.
Девушка сглатывает комок в горле и зарывается пальцами в волосы. Шок смешивается с гневом, создавая такую гремучую смесь, совладать с которой оказывается трудно.
— Ты, должно быть, шутишь. Джефф здесь, на грани жизни и смерти, а она работает?
— Она ничего не может сделать. Её поставили на расследование, пока кэп здесь, а я…
— Этим должен был заниматься ты, верно? — в слезах шепчет Эмма.
Дейв сжимает челюсти и кивает. Блондинка всхлипывает.