— Но ты отказался, потому что считаешь, что должен быть здесь. А она не отказалась! Зная, в каком состоянии Джефф, она просто… продолжила заниматься своими делами? Она должна была бросить все и примчать сюда, чтобы быть с ним! Она должна была быть той, кто держал бы его за руку, пока его с огнестрельным ранением везли в операционную! Она должна была быть здесь, с ним, в самую трудную для него минуту!
Встав со своего стула, он подходит к Эмме и хватает её за плечи.
— Но здесь ты. Почему ты, вообще, думаешь о ней сейчас?
— Потому что, — она запинается и снова всхлипывает, задирая голову и не позволяя слезам снова хлынуть из глаз. — Потому что я отказалась от Джеффа ради неё. А она оставила его, словно он ничего для неё не значит.
Мужчина шумно выдыхает.
— Её могли уволить.
— Тебя тоже. Но ты здесь.
— Давай оставим её в покое. Она придёт сразу, как только сможет.
— Почему ты защищаешь её?! — девушка срывается на крик.
— Эмма. Она твоя подруга.
Слова его девушку не отрезвляют и в реальность нисколько не опускают. Она качает головой и отходит в сторону.
— А вот в этом я уже начинаю сомневаться.
Дейв закатывает глаза, а спустя несколько минут, взяв с Эммы обещание, что она не ворвётся в операционную, уходит в холл за кофе. Девушка садится на стул, снова и снова набирая номер Джины, слушая лишь монотонные оправдывания от автоответчика. Ей страшно, и страх этот бьётся в сердце, она чувствует вину, чувствует, словно она всё летит и летит в пропасть, и никак не получается приземлиться. Дейва долго нет, она чувствует себя немыслимо одиноко, а потому звонит Маргарет. Её добрая подруга всегда найдёт слова утешения.
— Твой голос дрожит, деточка, что случилось? — в тоне её беспокойство.
Эмма шумно выдыхает и поднимает взгляд к потолку.
— Маргарет, скажи… я хороший человек?
— Дорогая, что за вздор? К чему эти вопросы?
— Я сделала что-то очень плохое, — она сглатывает ком в горле. — Но лишь потому, что так велело моё сердце. И теперь я не знаю, что мне делать. Забыть об этом поступке или принять его, бороться за него?
Женщина по ту сторону динамика шумно выдыхает. Эмма нервно кусает губы, стараясь совладать с чувствами, а затем Маргарет говорит:
— Плохие поступки обычно совершаются разумом, милая. Сердце никогда не велит тебе сделать чего-то неправильного. Эмоциями управляет не сердце, а плохие поступки как правило совершаются на эмоциях. Если ты чувствуешь, что сердце отчаянно борется — борись сама. Не подводи его, твоего самого надёжного советчика.
Эмма устремляет стеклянный взгляд в стену. Осознание, как мед, разливается по всему её телу, а затем актриса благодарит подругу и кладёт трубку. Она выпрямляется, уставившись в темнеющую даль больничного коридора. В голове, в сердце, во всем её естестве отчаянно бьется одна мысль:
Пошла ты к чёрту, Джина Скотт.
Так проходят несколько часов. Она врывается на второй час их ожидания, на второй час операции, на второй час твёрдой решимости и отчаянной злости. Джина вбегает в коридор перед операционной, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, когда Эмма встаёт, встречая лучшую подругу серьёзным и надменным взглядом. Скотт резко останавливается, уставившись на неё в полном непонимании.
— Эмма, что ты здесь делаешь?
От актрисы благими намерениями не веет. Поймав её взгляд, мечущий молнии, Дейв резко встаёт со своего стула, прерывая ещё не начавшиеся гневные тирады Эммы.
— Она со мной, — быстро говорит Ларсон.
Блондинка переводит на него уничтожающий взгляд, медленно отвечая:
— Нет.
— Эмма, замолчи, пока не сделала хуже, — сквозь зубы произносит Ларсон, прижимая её к себе за талию.
Джина заметно расслабляется, заметив эту картину, а затем без сил садится на стул, шумно выдыхая.
— Эти стервятники из департамента сведут меня с ума. Угрожали увольнением, если я сорвусь с расследования. Что-то известно уже?
— Странно, я думала, когда твой любимый попадает в беду, ты бросаешь всё и летишь к нему, — ледяным тоном говорит Эмма и садится рядом.
Скотт медленно поворачивает голову в её сторону и поднимает брови.
— На что ты сейчас намекаешь?
Эмма ловит умоляющий взгляд Дейва и закатывает глаза.
— Ни на что. Ничего неизвестно.
Но слова Эммы так просто мимо Джины не проходят. Она поворачивается к ней всем телом и натянуто улыбается.
— Странно. Я думала ты будешь первой, кто закатит концерт с фейерверками, узнав, что с Джеффом что-то случилось.
Актриса обескураженно открывает рот. Но она не успевает отразить колкость, когда двери операционной открываются, и оттуда выходит док, снимающий перчатки и устало вздыхающий. Девушки и Дейв мгновенно подрываются к нему.
— Что с ним? — испуганно спрашивает Эмма.
Джина резко поворачивает голову в её сторону, недоуменно нахмурившись.
— Состояние стабильное. Через час переведём его в палату, он как раз должен прийти в сознание. Пулю вытащили, рану зашили. Важные органы не задеты, просто повреждение тканей.
Они облегчённо вздыхают, переглядываясь. В палату их выпускают только спустя два с половиной часа томительного ожидания, когда в холле больницы собираются неравнодушные копы, двое приятелей Джеффа, о которых Эмма и не подозревала, Джина, Дейв, и, конечно же, она сама. Док выходит из его палаты как раз в тот момент, когда не разговаривающие друг с другом подруги вдруг случайно встречаются взглядами.
— Кто-то может его навестить. Не больше двух человек.
— Я, я его девушка, — Джина подрывается с места, не давая Эмме даже отреагировать на эту хорошую новость.
Дейв мгновенно замечает состояние блондинки и тяжело вздыхает, поднимаясь вслед за Джиной и доставая свой значок детектива.
— Я пойду с ней. Нужно задать несколько вопросов кэпу касаемо нападения.
Джина в недоумении смотрит на Ларсона. Это звучит абсурдно.
— Он пришёл в себя, но ещё слишком слаб, чтобы отвечать на ваши вопросы, — говорит док, строго посмотрев на Дейва.
— Хорошо, тогда я просто… просто пойду с ней. Джефф мой друг.
— С каких пор вы друзья? — говорит Джина, переводя взгляд на побледневшую Эмму.
Холл не может думать ни о чем другом, кроме немыслимой обиды: она была с ним с самого начала и ждала под операционной, а Джина будет той, кто увидит его первой. Это не чёртово состязание, но Эмма чувствует, как досада застилает ей глаза. Дейв отправляет ей успокаивающую улыбку, и до поникшей девушки вдруг доходит: он вызвался пойти с Джиной для того, чтобы она на случай чего не могла сказать Джеффу о том, что Эмма пришла сюда с Дейвом. Чтобы не смогла придумать очередную сказку о том, как они счастливы вместе. Благодарная девушка улыбается ему в ответ и провожает их взглядом, наполненным слезами.
Как он чувствует себя? Как долго будет поправляться? Девушка не находит себе места. Она чувствует на себе пристальные взгляды его друзей, и когда эмоции вкупе с переживаниями немного утихают, на смену этому приходит здравый смысл.
Когда Джина и Дейв выйдут от него, Эмма не сможет просто так взять, и перед глазами Скотт войти в палату к Джеффу. Это будет расцениваться как признание, которое если и случится, то точно не здесь, не сейчас и не при таких обстоятельствах. К тому же, сейчас к нему наверняка пустят только его друзей, а Эмма, та, кто переживала больше всех и переживает до сих пор, останется за бортом.
Но что ей делать?
Эмма смотрит на окна его палаты, завешанные жалюзи, а затем переводит взгляд на его лечащего врача, что о чем-то говорит с другом Джеффа. И тогда в голову блондинки приходит мысль.
Включив всё своё актёрское обаяние и неподдельный шарм, Эмма достаёт зеркало, поправляет макияж, причёску, встаёт со своего стула и уверенной походкой, сопровождаемой голодными взглядами копов, следует к доку. К счастью, зрение её не подводит, и она сразу замечает фамилию на бейджике — мистер Коуэлл. Солидный мужчина лет сорока. У неё точно есть то, что ему нужно.