— Ладно. Во всяком случае, ты будешь в окружении копов, и мне не за что волноваться.
Она вздыхает, поднимая взгляд на мужчину, что неотрывно смотрит в одну точку перед собой. Эмма протягивает к нему руку и проводит ладонью по грубой щетине. Плохое предчувствие бьётся в горле, на глазах тонкая пелена слез, кончик носа покраснел. Завтра они втроём обо всём поговорят. Джина не будет скрываться, прикрываясь работой, Джефф будет в участке, Эмма будет с Джеффом. Втроём. Без свидетелей. Обо всем начистоту.
Жалеет ли она, что завтра официально будет положен конец их дружбе?
Вспомнив все её слова…
— Ох, чёрт, — Эмма накрывает рот ладонью и вздыхает, мгновенно обращая на себя рассредоточенное внимание Джеффа. — Я кое-что вспомнила.
Поймав заинтересованный взгляд копа, девушка принимает сидячее положение, подбирая колени к груди и обхватывая их руками.
— Был один случай. Когда ты сказал, что порвал с Джиной… я столкнулась с Дейвом в тот день, мне нужно было успокоиться, и мы вышли на крышу больницы.
Джефф в удивлении поднимает брови, и Эмма замечает, как зловеще играют жевалки на его скулах. Она кладёт ладонь на его плечо в успокаивающем жесте и мотает головой.
— Ничего такого.
— Я так понимаю, он знает обо всем?
— Да, ты нанимаешь слишком хороших детективов. Он раскусил меня за пару минут, но… я знаю и ты знаешь, что Дейв хороший человек и он на нашей стороне.
Тишину гостиной нарушает его раздраженный вздох. Словно это что-то, с чем ему теперь придётся мириться. Джефф закатывает глаза и потирает переносицу.
— И что ты вспомнила?
— Он уже второй раз пытался сказать мне что-то, и я думаю, это связано с Джиной, — девушка хмурится, словно сопоставляя факты в своей голове.
В памяти всплывает и его неуверенный тон, и виноватый взгляд, и сама нерешительность человека, который по определению таким быть не может.
— В последний раз его прервал охранник, он выгнал нас.
— Господи, а угрозы? Показать значок, не знаю, предложить ему спрыгнуть с крыши?
— Дейву или охраннику?
— Без разницы, — капитан снова закатывает глаза.
Эмма едва ли борется с желанием пихнуть его в простреленный бок. Она качает головой и усмехается, зная, что в глубине души Джефф хорошо относится к Дейву.
— Пока ты не сожгла меня взглядом на том вашем костре для ведьминских обрядов, спешу спросить: что дальше?
— Ничего, — девушка пожимает плечами. — Он сбил Дейва с мысли, а я и напрочь забыла о том, что он собирался мне что-то рассказать. Боже, я ведь вспомнила об этом случае только сейчас, спустя несколько дней!
Джефф обводит актрису скептичным взглядом. Она уже загорается от одного воспоминания об этом неудавшемся разговоре, что ещё больше распаляет капитана.
— Эм, клянусь, если он собирался признаться тебе в любви или что-то ещё, я размажу его по стенке или прострелю ему зад. Отличный будет шанс на поединке.
— На каком ещё поединке? — резко спрашивает Эмма.
За секундной паузой следует очередной раздраженный вздох. Джефф накрывает лицо ладонью и искоса смотрит на Эмму, ведя внутреннюю борьбу. Рассказывать о себе что-то, делиться чем-то даже с той, от которой у тебя крышу сносит — всегда тяжело. Переступая границы никогда не знаешь, в какой момент словишь пулю в висок.
— Я занимаюсь боксом, Эмма, профессия обязывает.
Она удивлённо ахает. А после шока от откровения вдруг приходит озарение. Эмма придвигается ближе к уязвленному Джеффу и с беспокойством заглядывает в его изумрудные глаза.
— Мы ведь ничего друг о друге не знаем, — шепчет она, не веря своим ушам.
Джефф, ожидавший любой реакции, кроме адекватной, вдруг выпрямляется. Каждое движение отдаётся болью в боку, но он должен держаться уверенно и не показывать, как он, чёрт возьми, ненавидит что-то рассказывать о себе. Да и что, что рассказывать? Это у неё кипит жизнь голливудская среди всякой богемы, а кто он? Обычный коп, без планов на будущее, без стремлений и с дерьмовым характером. Что ж, хоть в этом они сошлись.
— Что ты хочешь знать?
Девушка теряется под его прямым взглядом. Она садится в турецкую позу рядом с ним и думает: с чего начать. На самом деле, они с Джеффом никогда не разговаривали по душам или хотя бы серьёзно. Всегда: ссоры, истерики, взаимные унижения и безудержная страсть. Это было, как минимум, странно. Для Эммы, которая считала серьёзные отношения чем-то ужасающим и принудительным. Для Джеффа, который вообще не вдавался в факт отношений. А потому она накрывает лицо ладонями и шумно выдыхает, игнорируя его недоуменный взгляд.
– Господи, я думала, это всё как-то само собой узнается.
Капитан усмехается.
— Честно говоря, я тоже.
Он убирает ладони Эммы с её лица и с натянутой улыбкой смотрит на смущенную девушку. Они оба — люди закрытые, полюбившие свое одиночество, не привыкшие открываться кому-либо. И все это кажется таким неловким.
— Ладно, э-э-э, откуда ты?
Сначала даже не поняв суть вопроса, Джефф хмурится и вздыхает. Чувство, словно он на каком-то интервью или собеседовании, не покидает его.
— Я родился и вырос в Комптоне со своей семьёй.
Эмма кивает и выжидающе смотрит на мужчину. Затем она не выдерживает:
— Ты даже не спросишь у меня тоже самое?
— Эм, — Джефф берет её ладонь в свою руку и ухмыляется. — Когда мы с тобой вынужденно познакомились, я только и думал — за что бы упрятать тебя за решётку. Завёл на тебя целое досье. Черт, да я даже знаю, что ты красилась в розовый для роли год назад.
Она обескураженно открывает рот и резко выдергивает свою руку из его. За штилем удивления следует волна непонимания, превращаясь в настоящий шторм из гнева. Эмма подскакивает с дивана, становясь перед Джеффом в угрожающую стойку.
— Какого черта?
— Что?
— Ты завёл на меня дело?
Он ухмыляться и гордо распрямляет плечи.
— Что в этом такого?
Эмма удивлённо открывает рот, принимаясь расхаживать по его небольшой гостиной. Джефф сосредоточенно следит за ней, иногда перемещаясь настороженным взглядом на близлежащие предметы. Например, какова вероятность, что этот стул сейчас не полетит в него?
— Не могу поверить, — бормочет она и останавливается. — Значит, ты серьёзно думал, что я какая-то наркоманка или психопатка, чтобы заводить на меня дело?
— О Господи, только не начинай, ради всего святого, — устало стонет Джефф. — Это моя работа. Вычислять всех потенциальных преступников.
Он словно берет лопату и зарывает себя во всё более глубокую яму. Эмма отправляет ему гневный взгляд, громко фыркает и хватает с дивана свою сумку.
— Уму непостижимо, что ты говоришь мне всё это, козёл. Я ухожу, — выплевывает она, и, вздёрнув подбородок в своей высокомерной манере, направляется в сторону двери.
С губ капитана слетает смешок. Он с трудом встаёт с дивана и следует за девушкой: её беготня на каблуках ничто по сравнению с его широким шагом. Джефф нагоняет её уже в прихожей, когда девушка тянет руку к ручке, пытаясь открыть дверь, успешно захлопнутую лёгким движением ладони капитана. Его руки по обе стороны от её головы, он наклоняется критически близко к лицу недовольной актрисы, что уже готова изо всех сил плеваться в него ядом — в лучших своих традициях. А Джефф — в лучших своих — хватает её за подбородок. Вопреки всем уворотам и всем угрозам, вылетевшим из её очаровательного ротика.
— Это ты меня козлом назвала?
— Тебя, — резко отвечает Эмма. — Ты не расслышал? Могу повторить! Мудак. Какое право ты имел заводить на меня дело?
— Послушай, истеричная мадам, — тон его приглушенный, глаза потемнели. Эмма упирается ладонями в его грудь, пытаясь отстранить от себя пылающего злостью и страстью мужчины, на самом-то деле, отстранять его не желая. — Всё дерьмо, через которое мы с тобой прошли, всегда будет между нами. Когда я закрывал тебя за решёткой, когда ты крушила мой кабинет, когда пустила по участку слух о том, что я жигало-бдсмщик и почётный клиент наших жриц сифилиса. Нам ничего не стоит снова сцепиться друг с другом, но знаешь что изменилось?