Когда одних поцелуев становится недостаточно, капитан переходит к решительным действиям. Грубые и ловкие мужские пальцы мгновенно справляются с податливыми пуговицами её рубашки, отброшенной в сторону, куда летит и бюстгальтер, и, в конце концов, всё, что удерживало двоих друг от друга. Не беспокоит ни какой-то назойливый адвокатишка, что уже час ждёт, когда Джефф снизойдет до него, ни тревога Эммы по поводу Джины — все вдруг растворяется в один момент, в тот самый момент, когда резким и жадным движением капитан врывается в девушку, всю её заполняя собой. Она до крови закусывает губу, прекрасно помня об акустике в его кабинете, цепляется руками за кожу дивана, а затем за его кожу — матовую, разгоряченную, так крышесносяще пахнущую.
— Надеюсь, ты успокоился, — задыхаясь от толчков, от получаемого удовольствия, сбивчиво бормочет Эмма и обвивает ногами его талию, желая продлить этот миг, желая, чтобы он был глубже, чтобы целиком и полностью с ней слился.
Он отвечает ей улыбкой, убирая со лба девушки белокурую прядь. Их губы сливаются в жарком поцелуе, когда он, оторвавшись от сладкой пытки, усмехающимся эхом шепчет:
— Надеюсь, ты успокоилась.
Растворяясь друг в друге, они теряли счёт времени. Эмма никогда прежде не чувствовала себя такой защищённой и такой любимой, Джефф никогда прежде не думал, что если хоть на дюйм отступить от привычного уклада и правил — можно оказаться таким счастливым. Ощущение лучшей девушки в его руках — как трофей, но он искренне не понимал, за что ему, последнему ублюдку, досталась такая удача?
Уже позже, стараясь перевести дух в объятиях друг друга на этом маленьком диванчике, в их маленькой вселенной, капитан позволил мыслям снова охватить его голову. Работа была, и она была так же важна, как эта маленькая белокурая женщина, прижавшаяся к его груди.
— Эм, — тихо говорит он, наматывая её кудрявую прядь на свой палец. — Я всё думаю об этой ситуации с Дэном.
Он думает, что ему показалось то, как сильно в этот момент напряглось хрупкое тело рядом с ним. Эмма нервно сглатывает и поднимает на него свои чистые голубые глаза, не говоря ни слова.
— Мне в голову никак не приходит логичный мотив. То есть, если он на самом деле руководствовался своими ублюдскими мыслями, зачем закрывать тебя на ночь? И ещё… со стенда пропали ключи именно от той камеры, где находилась ты.
С каждым сказанным капитаном словом сердце девушки пропускало удар. Она то хмурилась, то виновато опускала взгляд, то задумчиво кусала губу. Разгоряченный Джефф и вовсе не планировал останавливаться.
— Если он встретил тебя в Голливуде… что он мог делать там? В такую рань. Возможно ли, что этот пришибленный выслеживал тебя?
— Я… я не знаю, — отчаянно шепчет она, сжимаясь в страхе.
Джефф вдруг слегка отстраняется, хмурым взглядом обводя её напуганное лицо. Ложь Эммы висит на волоске, а ведь это целиком и полностью её вина! Какая же из неё, черт подери, актриса?
— Скажи, Эм, ты ведь ещё не говорила с Джиной?
Она нервно сглатывает. В горле пересыхает, образ мужчины перед ней становится расплывчатым. Эмма теребит край надетой не так давно рубашки и не может поднять на него взгляд. Кто бы мог подумать, что все эти жертвы ради безопасности чёртовой Джины?
— Нет. Когда бы я успела? Мы только вчера обсуждали с тобой это.
— Да, просто, как ни странно, увидев тебя в этой камере, я сразу подумал о ней. Насколько версия о том, что это Джина подговорила Дэна закрыть тебя, безумна?
Кажется, вопрос его повисает в воздухе. Он незримо давит на черепную коробку Эммы, ей хочется спрятаться, хочется навсегда сбежать от этого пронзающего насквозь взгляда. Только бы не лгать, только бы не идти на это ради той, кто поистине этого не заслуживает. Но она не может иначе. Слишком много боли причинено, слишком много слез пролито.
Хватит.
Она натягивает улыбку и проводит ладонью по щетине капитана, с заботой глядя в его глаза, только бы вновь усыпить бдительность мужчины.
— Совершенно безумна.
Джефф мгновенно отводит взгляд, выражая несогласие. Момент устоявшейся уютной тишины портить совсем не хочется, он так краток, ведь еще каких-то десять минут, и его рабочий день полноправно вступит в силу. Чувствуя перемену в его настроении, Эмма прижимается к нему всем телом, но капитан сурово молчит. Молчит, пока душа его яростно скрежещет нарастающей угрозой: «И если Джина на самом деле к этому причастна — она не жилец».
***
Как только дверь в кабинет капитана открывается, внутрь яростно влетает распаленный злостью адвокат Уэсли. Эмма хватает со стула свою сумку, принесенную Джеффом, и поджимает губы, пытаясь скрыть улыбку.
— Вы поразительно некомпетентны, мистер Баттс! Я ждал вас больше полутора часов! По-вашему, это какая-то шутка?
Джефф закатывает глаза и безучастно кивает ему в сторону стула. Долговязый блондин в очках занимает свое место и нервно дёргает ногой, пока капитан подводит девушку к двери.
— Мисс Холл, вас точно не нужно подвезти? — нарочито вежливо говорит он.
Блондинка улыбается и незаметно сжимает его ладонь.
— Все хорошо, я позвонила Райкеру. Спасибо, мистер Баттс.
— Всегда к вашим услугам. Увидимся завтра? Думаю, я останусь здесь на ночь.
— Возможно, я загляну к тебе вечером.
Под раздраженный вздох адвоката, Эмма, наконец, покидает его кабинет. Последнее, что девушка слышит прежде, чем дверь его угрожающе хлопает: «Ты что, блядь, принц Вселенной? Подождешь! А сейчас мне нужен кофе». Девушка улыбается самой себе. В такого Джеффа она влюбилась.
Так и оставшись стоять посреди офиса, она не решается пройти дальше. Вовсе не из-за страха пересечься с Джиной, — наоборот, — от желания её увидеть! Хочется облачиться в стерву, вернуться в прежнее состояние, найти её и пригрозить, унизить, во всех красках описать, как её любимый капитан спасал девушку из этого жуткого заточения. Этим Эмма и руководствуется, когда вместо выхода гордо плывет в сторону кабинетов детективов. Вероятность того, что Джина не взяла выходной сегодня, ничтожно мала, но актриса уверенно следует в тёмный коридор с серебристыми табличками.
Эмма скажет всё, что о ней думает.
— Не сегодня, — девушка раздражённо выдыхает, когда ручка двери кабинета ей не поддаётся.
Она уже собирается направиться обратно к выходу, когда вдруг слышит знакомый голос из кабинета с приоткрытой дверью с табличкой «детектив Д. Ларсон». Эмма позволяет себе остановиться лишь на секунду, прислушиваясь.
— Послушай, мне кажется, ты говоришь на эмоциях! Откуда вообще это взялось, а? Почему я узнаю об этом только сейчас? Я что, не заслуживаю быть предупрежденным?
Голос Дейва полон отчаяния, и это заставляет сердце Эммы болезненно сжаться. Она ни за что не стала бы подслушивать, но вдруг невольно стала заложницей собственного любопытства. О чём он говорит, отчего так сломлен? Ноги её словно приросли к полу.
— Что значит «не была уверена»? Ты должна говорить мне о каждом своём решении, в конце концов, Льюис и мой сын тоже. Нет, Джуди, я не на взводе! Как это бросаешь трубку? Джуди? Джуди, черт тебя подери!
За сорванным полукриком следует какой-то грохот, заставляя Эмму мгновенно подорваться с места и метнуться прямиком в его кабинет. Она замирает у самой двери, в удивлении уставившись на Дейва, что возвышался посреди настоящего хаоса из валяющихся на полу папок, рамок, ручек и прочего хлама. Детектив мгновенно переводит отчаянный взгляд покрасневших глаз в сторону ошеломленной блондинки.