Окрыленные победой они расслабляются, уступая борьбу в центре. Это им, разумеется, аукается. Они пропускают. Всё приходится начинать заново. В воздухе ощущается опустошающая напряженность. Даниил несколько мгновений смотрит пустым взглядом в газон, пока кто-то не хлопает с силой ему по спине. Вздрогнув, Акинфеев поворачивает голову в сторону, с удивлением глядя на Гарсию.
— Еще успеем отыграться! — кричит он, пытаясь переорать беснующийся стадион, хлопает в ладоши, подбадривая, — У нас еще почти десять минут! Мы можем отыграться! — он продолжает рвать глотку, поднимая дух ближайших к нему футболистов.
Акинфеев растягивает губы в гримасе, что должна была стать похожей на улыбку, но вскоре сам попадает под влияние Сашки, заражаясь верой в их победу. Они боряться за мяч, как за последний в мире кусок мяса. Они бегут с такой скоростью, словно это их последний забег в жизни. Киря, их вратарь, совершает волшебные, невозможные сейвы, вновь и вновь спасая команду. Сил практически не осталось, но они продолжают выдавливать из себя их остатки. Марио совершает две оставшиеся замены. Это немного облегчает задачу.
Основное время матча подходит к концу, арбитр добавляет пять минут. Их сердца быстрее отбивают удары, и это не только от усталости, но и от ощущения приближающегося конца. Будет это хеппи-энд или их ждет трагическая концовка, зависит от них самих. У них появляется шанс, когда судья назначает угловой в ворота уругвайцев. Он и Гарсиа, спеша, направляются в штрафную. Хестаг Дзагоев, сменивший Константина, стоит возле углового флажка, тяжело дышит, поднимает правую руку, подавая им знак, делает еще несколько тяжелых, глубоких вдохов-выдохов, разбегается и бьет по мячу, делая навес.
— Защитник должен уметь прыгать! — говорит ему сеньор Бустаманте, его тренер в Испании.
Он слушает, кивает. Исцарапанные коленки немного щиплет, но он послушно пытается прыгнуть выше, нередко приземляясь не очень удачно. Но сеньор Бустаманте заставляет его подниматься, прыгать еще выше. Данька уже не может, у него болят ноги, саднят коленки, дыхание давно сбилось, а сеньор продолжает его пытку, мотает головой на его попытки, закрывая глаза.
— Прыгай! — резко велит он своим старческим, хрипящим голосом, — Прыгай! Прыгай! Прыгай!
Даниил из последних сил выпрыгивает и, жмурясь, пробивает мячом по воротам. Приземляясь с всё также зажмуренными глазами, он пережидает пару мгновений тишины. А после его оглушает рев стадиона, Акинфеев широко раскрытыми глазами смотрит на мяч в сетке, а после бежит к бровке, падая на спину, раскинув руки. К нему подбегают однокомандники, накидываясь на него, придавливая своим весом сверху.
— УРА-А-А-А!!! ГО-О-ОЛ! — разносится от комка из их тел. Кто конкретно кричит понять невозможно, кажется, этот крик раздается от всех сразу, одним-единым голосом. Дышать становится тяжелее из-за друзей и товарищей, что всё еще не поднялись на ноги.
После они встают и направляются обратно на поле, чтобы разыграть мяч с центра. Теперь он понимает отца. Понимает его страсть и любовь к сборной. Ему становятся ясны его мотивы, и Даниил их не осуждает, он с ними полностью солидарен. Сам теперь не сможет представить жизнь без всего этого. Сейчас Акинфеев принимает решения отца, как само собой разумеющееся. Он, лишь испытав сам эти эмоции, этот драйв, лишь прочувствовав единство со Сборной, страсть к игре за честь страны, любовь к товарищам, понимает отца, прощая его за все те небольшие косяки, что изредко допускал Игорь. Даниил наконец отпускает детскую обиду на него и прощается с вечной ненавистью к отцу, с гордостью признавая, что его фамилия Акинфеев.
Играть еще около двух минут. Им нужно просто продержаться, вытерпеть. Стадион скандирует: «Россия! Россия!». Сердце гулко бьется, его удары отдаются в ушах. Секунда за секундой утекает, приближая к ним такую желанную победу. Уругвайцы играют ещё жестче, хотя казалось, что они уже достигли высшей степени жесткости. Соперники вгрызаются в мяч, вновь и вновь пробираясь к их воротам. Даниил и Сашка еле успевают выбивать мяч из штрафной, едва не опаздывают лечь в подкат. О красивой игре никто не думает. Нужно просто выбить мяч как можно дальше от штрафной. Время истекает так медленно, что это начинает походить на издевательство. Но вот спустя, наверное, целую вечность, арбитр дает свисток, оповещающий о завершении матча.
Акинфеев просто падает на колени, грудь разрывают нервные смешки. Не верится. Просто не верится. Они смогли. Они выиграли чертов Чемпионат Мира! Они стали Чемпионами! Ха-ха… Плечи нервно потряхивает. Возможно, его организм просто не выдержал этого, а это всего лишь защитная реакция. Слезы счастья стекают по щекам, а он продолжает нервно посмеиваться. Мимо проходит Гарсиа, похлопав его по плечу. Когда его нервный недосрыв проходит, он бежит к бровке поля, на которой стоит Ева. Она радостно прыгает ему на шею, сжимая в крепких объятьях, кричит что-то счастливым голосом на ухо, что именно разобрать не получается, но Акинфеев может сам догадаться.
— Акинфеев! Ты чемпион! — Ева стоит рядом, на мгновенье лицо ее становится наигранно серьезным, и она легонько бьет кулачком в грудь. — Ты напугал меня! — предъявляет обвинение Евангелина, грозным, со смешинками взглядом смотрит на него, — Я испугалась, что будет так же, как было с отцом.
Он секунду разглядывает ее лицо, а после сжимает в своих сильных объятьях. Он мог бы так стоять вечность, но к ним подходит Гарсиа, неловко кашлянув. Акинфеев неспешно отпускает сестру из рук, показывает Сашке жестом, что следит за ним. Гарсиа молча ждет, когда он уйдет, а после сливается с Евангелиной, прижимая к себе за талию, в поцелуе, полном счастья и радости.
Даниил же идет к женщине, которая сделает его счастливым, при этом ничего не делая. Мама обнимает его, делясь своим спокойствием и теплом. Он целует ее нежно в щеку, обнимая в ответ.
— Я горжусь тобой, — произносит она с чувством, вновь проводя рукой по его щеке и с преданностью глядя ему в глаза. Он еще раз коротко обнимает её, снова целуя в щеку. Они стоят, не выпуская друг друга из рук несколько долгих приятных минут, Акинфеев вновь целует ее коротко и выпускает из объятий. — Он бы тоже гордился, — произносит мама, с гордостью и счастьем глядя ему в глаза.
Даниил, переполненный счастьем и радостью, направляется в сторону скопления людей из Сборной России. На убитых горем уругвайцев никто не обращает внимания. Акинфеев мимолетно думает, что эйфория окрылила, а победа опьянила каждого из них.
— Мы чемпионы, — шокировано шепчет Марио, не веря, что это возможно, — Мы победили! — уже громче произносит Фернандес, стоя в центре их сформированного круга. — Вы гении! Вы герои! Я горжусь вами, парни!
Идея поднять тренера в воздух, наверное, приходит к ним всем одновременно (в круговороте лиц Даниил замечает Черышева и Дзюбу, радостных до безумия. Чемпионы Мира 2022 кричат что-то о победе, о силе, ещё о чем-то, о чем хочется кричать из-за пьянящего чувства победы и свободы). Они подхватывают его на руки, подкидывая, радостно крича и смеясь. Марио сначала удивленно смотрит на них, прося не дурить и опустить его, вернув на бренную землю, а потом заливается радостным смехом. Они вновь и вновь подкидывают Фернандеса, признавая его значимость в общей для их страны победе.
— Мы чемпионы! — скандируют они в один голос.
— We are the Champions, we are the champions, — начинает напевать кто-то из них, и остальные тут же подхватывают.
— Данька, давай, — мягко произносит Игорь, призывая его сделать несколько шагов жестом ладони.
Будущий футболист делает два шага, неуклюже падая на мягкое место. Игорь улыбается нежной, ласковой улыбкой. Данька вновь встает на ноги, руками помогая себе подняться, делает оставшиеся три шага до мягкого плюшевого мяча, сшитого из черно-белых лоскутков на манер футбольного. Мальчик, всё ещё неуверенно стоящий на ножках, немного неловко бьет по мячику, который докатывается прямо до сидящего неподалеку Игоря.
— Молодец! — папа подхватывает его на руки, а Данька заливается задорным хохотом.