— Вы с ним часто общаетесь?
— Раза два в неделю. Он работает, да и я по горло в делах.
— И о Дане говорите?
— Иногда. Денис не любит, когда ему напоминают, что Даниил сбежал из Мадрида в Манчестер.
Они ещё немного разговаривают на отвлечённые темы, после, вспомнив о работе, обсуждают отбор на Чемпионат Мира.
— А я тебе говорила, что та фразочка тебе ещё аукнется. — Ева произносит это настолько обиженным тоном, что Акинфеев думает, что сестра расстроилась больше него.
— Да какой теперь смысл от того, что ты мне говорила три месяца назад? Лучше скажи, что теперь делать?
— Смириться.
— Очень смешно. Я к тебе за советом, а ты… — он смотрит на играющих в новую FIFA-40 друзей
— Да ладно. Просто позвони Марио и скажи: «Марио, я хочу играть за сборную. А тогда, когда говорил про то, что не хочу быть в национальной комнаде, был измотан игрой и не совсем соображал что мелю». Всё просто, Акинфеев.
— Ага. Элементарно! — ему совсем не нравится идея звонить тренеру, чтобы оправдываться.
— Ну, чем тебе это не нравится? Самый простой вариант из всех! Даже ты справишься.
— Нет. Это будет выглядеть глупо! К тому же, у меня нет его номера!
— Что? Акинфеев, не тупи! Братец, ты ведь лучший защитник! Неужели ты не хочешь играть за сборную? — он молчит.
— Перестань! — Даниил не может придумать что-то, что сможет переубедить его сестру, поэтому повторяется, — У меня нет его номера.
— Возьми у дяди Дениса! Дядя Артём говорит, что они созваниваются между собой.
— Денис до сих пор…
— Дуется, что ты из Испании сбежал? Боже, как с вами, футболистами, сложно!
— Я не бежал! — он пытается возразить, но Ева его не слушает.
— Просто поговри с ним. Скажи что хочешь играть за Россию. Он поймёт. Всегда ведь понимал.
— Но я не хочу быть таким, как он…
— Ты перешёл в команду, куда должен был перейти отец, и говоришь, что не хочешь быть как он! Пообещай, что поговоришь с Марио.
— Что?
— Пообещай.
— … Хорошо. Обещаю.
— Что?
— Что поговорю с Марио о сборной.
— Молодец! Ну, и стоило трепать всем нервы, чтобы в итоге сдаться? Ладно, мне пора. Пока! Через два дня позвоню и спрошу!
========== Часть 5 ==========
Комментарий к Все права на жеребьёвку Чемпионата Мира принадлежат FIFA. Всё это только ради сюжета. Автор не получает никакой выгоды от этого. Все совпадения, если они будут, случайны.
— Ты уверен? — спрашивает она, с надеждой заглядывая в его глаза. Игорь кивает. — Я думаю, дети будут рады. Они так давно хотели съездить куда-то всей семьёй.
— Да. После Чемпионата мы будем проводить больше времени вместе. — Акинфеев подходит к ней, обнимая.
Они стоят так всего лишь несколько минут, но они кажутся им часами. Как долго она ждала, что он решится на это. Тема карьеры затрагивалась ими неоднократно, и лишь сегодня она была закрыта. Конечно, она разделяет лёгкую печаль мужа, но гораздо сильнее чувство радости от того, что совсем скоро у него будет больше времени на семью.
— Завтра последний матч за клуб? — она отходит, чтобы положить тарелки с ужином на стол. Игорь, несколько секунд подумав, кивает. — Может быть нам с детьми поприсутствовать на нём? Им нравится смотреть, как ты играешь. А скоро такой возможности не будет.
— Да. Было бы прекрасно.
О пропуске на трибуну для VIP-персон договриться будет не трудно. Дети точно обрадуются: они так долго не были на матчах своего отца, а тут ещё и последний в карьере. Она улыбается и, встав, уходит проверить, сделали ли дети уроки, и может быть помочь с решением нескольких задач. Он остаётся на кухне, но немного позже присоединяется к ней и помогает Дане, пока она смотрит тетрадь Евы.
— Мама, я пришла! — кричит Ева, закрывая дверь, — Ой, Владимир Иванович, здравствуйте! — сосед и мама приходят в прихожую. Евангелина целует маму в щёку и замечает, что Владимир Иванович одевается. — А Вы что? Уже уходите?
— Да. Засиделся я у вас. До свидания, Катя, Ева! — он наклоняет голову, прощаясь, и уходит.
Ева смотрит на маму, ожидая каких-то коментариев, рассказов. Катя решает не замечать молчаливую просьбу дочери и просто интересуется, как прошёл день, уходя на кухню. Девушка идёт следом за ней, всё ещё ожидая чего-то такого, что произведёт фурор. Матери надоедает этот голодный до подробностей чьей-либо жизни взгляд, поэтому она надеется исправить это тарелкой пасты. Но это, к несчастью, практически не помогает.
— Ну, чего ты смотришь на меня, как котёнок на рыбку?
— Зачем он приходил? — тараторит она, отвлекаясь от трапезы.
— Соли попросить. — Еве этот ответ не нравится, поэтому она задаёт вопрос ещё раз, — Просто зашёл, мы попили чаю с тортиком и всё. Ну, перестань на меня смотреть так. Ничего из того, что ты себе напридумывала, нет.
— Ой, конечно. Так я тебе и поверила. Сначала цветы, потом чай с тортиком. Что дальше? Под венец? В ЗАГС?
— Ева, какие мои годы? Что ты говоришь? Какой ЗАГС?
— Мама, вот все вы так говорите, а потом успевай купить подарок.
Катя устало закатывает глаза, но, посчитав тему закрытой, интересуется жизнью сына. Евангелина тяжело вздыхает, кратко рассказывает суть вещей, без подробностей. Мама удивляется, и Ева видит, что у неё уже появились вопросы, но Катя продолжает слушать, не перебивая дочь. Когда девушка замолкает, она всё-таки задаёт интересующий её вопрос.
— Он поговорил с Марио?
— Не знаю. Завтра после обеда ему позвоню.
Катя кивает, довольная ответом, встаёт, забирая тарелку со стола, и отправляется мыть посуду. Ева предлагает свою помощь, но мама отмахивается, не отвлекаясь. Пожав плечами девушка отправляется к себе в комнату.
Он, ковыряя спинку дивана, думал, стоит ли ему позвонить Денису, когда в квартиру вполз уставший, потрепанный, с взлохмоченными волосами и в поношенной одежде Джон с пустой сумкой в руках. Несмотря на такой несчастный вид выглядел он очень даже счастливым. Даниил, увидев друга, и думать забыл про разговор с сестрой и Денисом. Джон просеменил к многострадальному дивану и уселся на него.
— Что случилось?
Джон удивлённо посмотрел на него, ответив, что всё лучше не бывает. Но присмотревшись, Акинфеев понял — бывает. Скомканная сумка, что сосед бросил рядом с диваном, казалась такой маленькой, что при взгляде на неё начинаешь недоумевать, как Джон смог напихать в неё всякой всячины, сделав из неё объевшегося питона.
— Слушай, если у меня из-за этих сумок будут проблемы, я не посмотрю на то, что мы с тобой друзья. Имей это в виду. — вспомнив, что так и не узнал содержимого этих гигантских сумок, произнес Даниил.
Джон, попялившись на него минут пять, медленно и несколько неуверенно кивнул. После уставился в потолок, задумавшись о чём-то своём. «Наверное это как-то связано с сумками, » — подумал Акинфеев. Молчание затягивалось, из-за чего в голову возвращались мысли о том, что ему нужно поговорить с Черешевым. Думать об этом ему не хотелось, поэтому он искал возможность прервать молчание.
— Где ты пропадал?
— Ты что? Скучал по мне?
— Нет, просто подумал, что ты съехал, оставив мне своё барахло, и выкинул оставшиеся сумки.
Услышав это, Джон подпрыгнул, испугав Даниила, в несколько шагов долетел до своей комнаты, проверяя наличие сумок.
— Да ладно тебе. Я пошутил. Чего ты перепугался-то?
Сосед устало побрел обратно, злым взглядом прожигая Акинфеева. Даниил удивленно посмотрел на друга, что плюхнулся на диван, закинув ноги в сырых ботинках на подлокотник.
— Поставь ботинки сушиться. — попросил футболист, но его просьба была проигнорирована. — Ты что обиделся? Серьезно?
Махнув на Джона рукой, он отправился на кухню. Там он попытался что-то приготовить из оставшихся после посиделок с друзьями продуктов. Он хотел было позвать Джона, но вспомнил, что тот вроде как обижается, и передумал, но тарелку для друга оставил на столе. Джон, обутый в купленные Даниилой тапочки, пришёл сам, когда Акинфеев доедал свою порцию. Он всё ещё дулся, но футболисту не было до этого дела. Обиженный друг уселся напротив и с хмурым лицом приступил к своей тарелке.