Остается заключительная часть отрывка: «Экспонат снабдили этикеткой, на которой указали местом ее вероятного изготовления Восточную Индию или Индокитай, хотя эта атрибуция была откровенно произвольной». Рассказчик уже сообщил нам, что предмет явно не принадлежит ни к одной из расовых или национальных традиций. Историческое общество Ньюберипорта, очевидно, несогласно с этим, со свойственной ему узостью взглядов заявляя о том, что такие дикари, как жители восточной Индии или Индокитая, вполне могли создать столь потустороннее изделие. Забавно, что историки, в общем-то, могли бы и согласиться с рассказчиком, поскольку их оценки «были откровенно произвольными». С атрибуцией тиары явно связана какая-то проблема, но Историческое общество не обеспокоено этим фактом, да и рассказчик не спешит критиковать его за это.
«…Странная внешность [Джо Сарджента — Г. X.] не выдавала в нем ни азиата, ни полинезийца, ни левантинца или негроида, но я теперь понимал, отчего люди считали его инородцем. Хотя я бы сказал, что в нем угадывались признаки не чужеземного происхождения, а скорее биологического вырождения» (SI 598; МИ 305).
Водитель автобуса Джо Сарджент, возможно, самый омерзительный из гуманоидных персонажей Лавкрафта. Но его отталкивающий облик — не просто результат сложения отдельных отталкивающих качеств: «…Еще до того, как я успел внимательно его рассмотреть, меня охватила волна инстинктивного отвращения, которое я не мог ни сдержать, ни объяснить» (SI 597; МИ 304). И далее: «Мне вдруг стало совершенно ясно, почему здешние жители не хотят ездить на автобусе, владельцем и водителем которого был Сарджент» (SI 597; МИ 304). Волна спонтанного отвращения, вызванная первым впечатлением, ставит рассказчика в один ряд с лавкрафтовскими лошадьми, собаками и волками, которые всегда точны в своих симпатиях и антипатиях. Но когда Сарджент выходит из аптеки, рассказчик пытается выделить конкретные зримые качества, вызывающие это отвращение. При более внимательном рассмотрении он обнаруживает сутулого человека около 35 лет от роду в поношенной одежде. Но самое жуткое вот что:
У него была узкая голова, выпученные водянисто-голубые глаза, которые, похоже, никогда не моргали, приплюснутый нос, маленький покатый лоб и такой же подбородок и, что особенно было заметно, недоразвитые ушные раковины. Над его длинной толстой верхней губой и на пористых землистых щеках не замечалось никакой растительности, кроме редких желтоватых волосков, торчащих курчавящимися клоками, причем в некоторых местах кожа его лица была покрыта странными струпьями, точно ее поразила экзема (SI 597–598; МИ 304).
У Сарджента невероятно огромные руки. Он прихрамывает и пошатывается при ходьбе, и рассказчик, единственный пассажир автобуса, предполагает, что водитель не очень дружелюбный человек. По мере приближения к Инсмуту «сутулая спина молчаливого водителя и узкая голова показались мне еще более омерзительными» (SI 599; МИ 305–306).
В отрывке примечательно то, что странные качества Сарджента «были определенно не азиатского, полинезийского или негроидного происхождения», особенно учитывая предшествовавшие размышления о неизвестной принадлежности тиары. Кроме того, есть основания считать, что большинство людей можно отнести к какой-нибудь этнической, расовой или национальной группе. Это противоречит отчасти верному мнению рассказчика, что телесные аномалии Сарджента объясняются не тем, что он иностранец, а «биологическим вырождением». Молодой человек считает, что Сарджент принадлежит к какой-нибудь всем известной расе (видимо, европеоидной) в состоянии генетического вырождения вследствие близкородственных браков. Здесь мы обнаруживаем две основные стилистические техники Лавкрафта, представленные в виде двух различных объяснений внешнего вида Сарджента. Горожане предпочитают подход аллюзии, считая Сарджента представителем какой-то загадочной и неизвестной расы, а рассказчик принимает его за обычного европеоида, каких много в Массачусетсе, но считает, что его внешность испорчена вырождением. Горожане воспринимают Сарджента как некий неописуемый идол Ктулху, а рассказчик видит его как циклопический город в Антарктиде, странные качества которого в беспорядке громоздятся друг на друге. Два взгляда на Сарджента отражают две основные оси стилистики Лавкрафта.