Пизли, потерявший свое тело, посещает экзотические сады, описанные выше. Глядя на созвездия в небе, он точно угадывает свое местоположение: «Даже те немногие [созвездия], что казались мне знакомыми, были как-то странно искажены и смещены; по их положению на небе я определил, что нахожусь где-то в Южном полушарии, в районе тропика Козерога» (ST 732; ГВ 443). Отклонения от привычных форм связаны с тем, что действие разворачивается задолго до нашего времени, с тех пор относительные позиции звезд немного изменились.
Мы можем начать разбирать отрывок, приведенный в начале этого подраздела, с уже знакомой нам техники: «…B соответствии с определенной схемой, что выдавало наличие доселе неизвестной, но хорошо развитой садоводческой традиции». Как и в случае с тиарой, хранящейся в Ньюберипорте, или убежденности горожан в том, что Джо Сарджент — иностранец (хотя он не обладает чертами ни одной из земных рас), здесь мы сталкиваемся со странным садом, который принадлежит к неизвестной культуре садоводства. Содержание этого предмета лежит за пределами понимания, но некоторые свойства его формы доступны неопределенно-интуитивному постижению, несмотря на то, что Пизли не может определить эту неизвестную традицию.
О самих растениях Лавкрафт сообщает, что они обладали «отвратительно хищными формами», не объясняя, как форма может быть хищной, — классический прием. Однако, поскольку в интересах экономии места, я должен был взять короткий отрывок, мы упустили множество деталей о странных садовых растениях из предыдущих предложений. Растения «выглядели настолько странно, что даже вызывали страх» (ST 732; ГБ 443 — пер. изм.), среди них попадались «чрезвычайно необычные и совершенно неведомые разновидности» (ST 732; ГВ 443 — пер. изм.), высаженные среди «монолитов, покрытых странной резьбой» (ST 732; ГВ 442). Мы также встречаем «чудовищно разросшиеся папоротникообразные растения» (ST 732; ГВ 442 — пер. изм.), некоторые из них «отвратительно бледные, цвета поганки» (ST 732; ГВ 442). Имеются и «росшие пучками подобия цикадовых» (ST 732; ГВ 442), «огромные нереальные растения, напоминавшие древовидные хвощи» (ST 732; ГВ 442 — пер. изм.), а также «деревья, напоминавшие по виду хвойные» (ST 732; ГВ 442); их, судя по всему, невозможно прямо отождествить с хвойными. «Цветы — мелкие, бледные и совершенно мне незнакомые — были высажены в клумбах различной конфигурации» (ST 732; ГВ 443). Применение приемов Лавкрафта к садоводству неожиданно и свежо, но здесь, как и во многих других местах повести, описания не очень выразительны. Это лишь бледная тень массивных сборок фрагментов из описания антарктической архитектуры. Муза Лавкрафта, похоже, устала, и вряд ли он бы смог продолжать писать в этой манере, даже если бы его не постигла преждевременная смерть.
«Одна из надписей на страницах „Unaussprechlichen Kulten“ фон Юнцта резко отличалась от всех прочих. Она была выполнена теми же чернилами, что и пометки на немецком языке, но состояла из причудливых криволинейных иероглифов, не имеющих, насколько я мог судить, ничего общего с любым земным иероглифическим письмом» (ST 734; ГВ 446–447).
Здесь мы вновь обнаруживаем стилистическую находку Лавкрафта в ослабленной форме. Прием такой же, как и в предыдущем отрывке: неизвестный объект, который принадлежит к установившейся традиции. Пометка на полях фон Юнцта (вымышленный запрещенный писатель) включает «криволинейные иероглифы». Текст совершенно непонятен и не принадлежит к какой-либо известной человеческой письменности, но, во всяком случае, можно определить, что это криволинейные иероглифы.
Однако основная нагрузка отрывка — сюжетная, а не стилистическая. Дело в том, что иероглифы написаны теми же чернилами, что и пометки на немецком языке, значит, авторы немецкого и иероглифического текста находились в одном и том же месте в одно и то же время. Предполагается, что фон Юнцт или немецкоязычный исследователь его творчества тоже стал жертвой складчатых конусов, похитителей тел, и каким-то образом попал в комнату Пизли. Последний не особенно встревожен такой возможностью, но это объяснимо: до самого конца повести он убежден, что все произошедшее привиделись ему во сне.