– Эй! Вы здесь?
Никто не ответил. Я уже хотел спрыгнуть вниз, когда фонарик случайно скользнул лучом по стене, в которой зияла пустотой открытая настежь дверь. Нет, постой, не стоит лезть в эти химические стоки. Джонатан тоже тогда не полез. И правильно сделал. Дверь открыта, поэтому при желании отсюда всегда можно выйти. Следовательно, в этом помещении никто никого не запирал. Послышался торопливый топот ног. Мне он показался совершенно чуждым. У каждого индивидуума, кроме почерка, или отпечатков пальцев, есть свой собственный уникальный стиль походки. Этот был мне совершенно незнаком. Поэтому, на всякий случай, словно обезьяна, я мигом взобрался наверх и ещё не успел до конца поднять лестницу, как в помещение вбежали два мужика. В руках они держали фонари и пистолеты. Один из них осветил стены и потолок. Но я уже подсуетился, втянул лестницу и поставил на место вентиляционную решётку. Он обратился к напарнику:
– Может тебе показалось?
– Я слышал. Явственно слышал. Кто-то крикнул: «Эй! Вы здесь?»
– Здесь и не такое послышится. Жуткое место.
– Люк, посмотри за ванной.
– Она не дура прятаться за ванной.
Тем не менее, обошёл вокруг ванны и уставился на открытый канализационный люк.
– А это что такое?
– Канализация.
– Это понятно. Почему крышка снята?
– Не знаю.
Они подошли и присели возле крышки, высвечивая фонарями отверстие в полу.
– Трупы старые. Интересно, кто их сюда запихал?
– Явно не она. Может, Фрид забавлялся?
– Доминик, как ты считаешь, она могла уйти через эту канализацию?
– Труба футов пять в диаметре. Вполне могла.
– Я слезу, следы посмотрю.
Он спустился. Свет то вырывался из отверстия, то снова пропадал в нём. Видимо этот дядька высвечивал разные направления и места. Через некоторое время из канализационного люка донёсся его приглушённый голос:
– Ева, детка, выходи! Не надо от нас прятаться. Всё равно найдём.
Он тут же закашлялся. На меня нахлынула эйфория счастья: значит, Ева жива! Мало того – она сбежала от этих двух подозрительных личностей. Класс! Натужно дыша, мужик вылез наружу.
– Она не дура, поэтому в этой канализации её бесполезно искать, – выдавил он из себя сквозь кашель.
– А вдруг?
– Нет, ей жизнь дорога. Там такие испарения, сдохнешь через пять минут.
– И что будем делать? Пойдём искать дальше?
– Угу, сейчас подожди, фу, чуть не вырвало. У-а-а! Какая гадость, – он постучал себя по груди и пошёл следом за напарником, который поджидал его, стоя в дверях.
Известие о Еве наполнили меня эйфорией какой-то безудержной радости. Но где же тебя искать, Ева? Жаль, здесь нет видеокамер, всё бы было предельно просто. Тихонько ползая по воздуховодам, я досконально обследовал все помещения бункера. В ходе поисков до меня неоднократно доносились голоса этой парочки. Они поносили Еву последними словами. Молодец, Ева, классно ты их достала! Я ещё долго сидел в вентиляционном коробе, сканируя тишину. В душе лелеялась надежда, что Ева где-нибудь отсиживается и ждёт ухода своих преследователей. Но моим надеждам не суждено было сбыться. В результате окончательно поняв, что никого в подвалах Муленбергов уже нет, я подался в каморку. В ней Еву я тоже не обнаружил, но мне показалось, что кто-то здесь совсем недавно был. Внимательно всё осмотрев, я не обнаружил никаких следов. Перед уходом вспомнил о деньгах. Они лежали, как и прежде, в сумке под топчаном. Но кроме денег в ней оказалось два пистолета. Я взял один из них в руки, и из ствола неожиданно закапала вода. Что за чёрт? Если бы оружие находилось здесь давно, то оно явно успело бы сто раз высохнуть. Следовательно, его положили в сумку совсем недавно. Кто? Я заподозрил, что это сделала Ева. Она на свободе! Она была здесь совсем недавно! Но её ищут. Я слышал и видел тех, кто хочет её схватить. Они вполне могут и сюда добраться. По крайней мере, теоретически. А здесь всё на виду. Заходи и бери. Надо срочно и надёжно перепрятать деньги и оружие. И я потратил ещё целый час на то, чтобы разделить деньги на пять частей и замаскировать их в разных частях лабиринта. С пистолетами поступил примерно так же. После этого, на всякий случай, просидел в каморке ещё целых шесть часов. Но Ева так и не появилась. Видимо, ушла бесповоротно. Жаль. Пришлось ни с чем вернуться к Бертрану. Но спал я плохо. Вернее, совсем не спал. Мне представлялось, что как только я покинул каморку, в неё тут же вернулась Ева Мария. Измученный бессонницей и злой на себя, чуть свет я помчался в отель Муленбергов. Чтобы не переживать вхолостую, не сидеть бесцельно в ожидании и не мотаться впустую по маршруту дом Бертрана – отель Муленбергов, я приобрёл миниатюрную камеру. Хотел её поставить в каморке папы Джо. Но не поставил, не понадобилось. До этого времени единственным непострадавшим местом на моём теле был лоб. Теперь и на нём появились благородные царапины, которые украшают мужчину. Если соответствовать этой сентенции, то я на сегодняшний момент один из самых украшенных в мире мужиков. Живых мест на теле не осталось вовсе. Но утверждаю я это с улыбкой до самых ушей. Получив по башке, я почувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Ева нашлась! Здоровая и невредимая.