– Поначалу все так и думали. Но в подвале известного тебе отеля, – он сделал ударение на слове «известного», – мы идентифицировали два трупа: Элайзы Гудвин и Стэна Булка. Эти имена тебе ни о чём не говорят?
– Нет, – продолжала упорствовать я.
Коп мерзко ухмыльнулся:
– Хватит уже изображать из себя наивную дурочку. Был ещё четвёртый – Уилл Маркс. Это имя тебе тоже ни о чём не говорит?
Да, здесь они меня вывернули наизнанку. Господи, неужели они и его посадили? Или Уилл мёртв?
– Уилл Маркс? – я сделала последнюю попытку придерживаться линии «ошибки следствия». – Его я знаю. Он мой одноклассник. Но он здесь причём?
– Ты всё поняла. Эти двое мертвы. Но, кроме этого, мы имеем два заявления о пропаже без вести. От родителей Маркса и от твоих родителей. Твой одноклассник двоюродный брат Булка. Нам известно, что вы вчетвером 23 августа уехали из Сан-Хосе в Лос-Анджелес на машине Стэна. Отпираться нет смысла. Машина найдена недалеко от отеля. В подвале гостиницы найдены трупы двоих из вас. Значит, вы были там вчетвером. Твои пальчики обнаружены не только на дверях, но и на пистолетах, найденных в отеле, где неизвестные устроили бойню, пристрелив 37 человек! Именно поэтому нам даны широкие полномочия применять любые нетрадиционные методы расследования, вплоть до пыток.
Угу! Дурочку нашёл. Я что, зря смотрела всю свою сознательную жизнь детективы и фильмы про полицейских? Дело о коллективной бойне никогда не передадут в полицейский участок. Это федеральная прерогатива. Наверняка, этим занимается ФБР. Просто они не знают, что я жива.
Доминик продолжил:
– Осталось решить два вопроса: что вы делали в этой гостинице и куда подевался твой дружок Уилл? Теперь тебе, надеюсь всё ясно?
Мне было более чем, всё ясно. Потупив глаза, я скромно произнесла:
– Мне надо подумать.
– Опять двадцать пять! Ну, хорошо. Даю тебе полчаса. Затем, если не начнёшь давать показания, пеняй на себя!
Он вышел решительным шагом, пнув по пути пустую корзину для мусора.
Итак, к какому выводу можно прийти? Да, меня окунули лицом в лужу. По документам – я труп! Вывод однозначен: всё чрезвычайно хреново! Что же делать, Ева? Что же делать? Надежды нет. Перспективы рисуются только с мрачным финалом. Можно даже сказать – с мрачно жутким. Если продолжать молчать, они меня начнут пытать, а затем убьют. Если во всём сознаться, меня тоже непременно убьют, как опасного для них свидетеля. Что остаётся? Ничего. Совсем ничего. Выхода нет. Ева, хватит паниковать! Выход есть всегда! Всегда? При всех раскладах меня ожидает близкая смерть. Не опускай руки, Ева, думай! Лягушка выбралась из бидона с молоком, потому что не прекратила бороться. Лягушка, лягушка, лягушка… Что же делать? Думай, Ева, думай. Что мы имеем? Они, это уже понятно на все сто процентов, сидели на крючке у Муленберга и выполняли самые гнусные его распоряжения. Если это всплывёт – им конец. Этого они и боятся! Но только ли этого? Может, они не нашли планшет альбиноса? Тогда возникает явственная опасность, что случайные руки могут запросто нажать иконку «стереть» и таким образом преподнести для моих истязателей последний в жизни неприятный сюрприз. А куда, кстати, подевался планшет? Стоп! Я отлично помню, что Джонатан отдал планшет и рюкзак Уилла этому отставному доктору-пьянице, сказав, что это личные вещи больного. Мудрый Джо! Он как чувствовал, что планшет нужно спрятать. Постой, Ева, постой! Но ведь это краеугольный камень всего. Копы не знают, где находится убийственный планшет. Именно поэтому они меня и мучают. Именно поэтому они меня спрашивают о Марксе. Вопросы про Уилла – это не блеф! Если бы они обнаружили нашего геймера, то планшет был бы уже в их руках. И тогда они спокойненько могли бы избавиться от меня и Уилла, спрятав при этом все концы в воду. При таком развитии событий так долго возиться со мной вообще не имело бы никакого смысла. Но они со мной упорно возятся. Зачем? Им необходимо срочно найти программу управления опасными для их жизни пилюлями. Значит, Маркс жив. Скорее всего, жив. Конечно, жив. Не растворил же этот доктор-пьяница моего друга в кислоте! Что за дурацкие предположения? Конечно, нет. Копы ничего не знают о его судьбе, и у них нет планшета. Это чёткое свидетельство, что мой одноклассник жив и здоров. Мне стало легче и веселее. Слава богу, Уилл жив! Возможно, он всё ещё лежит в больнице, поэтому его до сих пор не нашли. Конечно же! Мы дали сто тысяч баксов, чтобы его поместили в частную клинику, не сообщая о нём полиции. Но как только Уилл выздоровеет и появится на улице или в сети, это будет означать смерть не только для меня, но и для него. Зараза! Может, он прямо сейчас включает интернет, берёт в руки телефон или прощается с медперсоналом в дверях лечебницы. И я никаким образом не могу его предупредить. Дьявол! Как, как мне выбраться отсюда? Побег невозможен! Я не обладаю способностями голливудских суперменов, чтобы вырубить все системы слежения и обезвредить охранников. Вариант графа Монте-Кристо тоже не подходит. Жаль. Стоп! Но если сказать, что планшет спрятан в лабиринтах коммуникаций отеля? Они пойдут и проверят. Проверят, но не найдут. Что тогда? Да ничего, сошлюсь на то, что я девушка. Простая, глупая девушка, которая плохо ориентируется в пространстве. Тем более в этих ужасно страшных и бесконечных катакомбах. Что, попав в них снова, я вспомню, где спрятан планшет. Без меня они его не найдут. Никогда не найдут. Да и со мной тоже! Я даже повеселела от своих выводов. Я буду водить их за нос до тех пор, пока они не потащат меня в подземелье. Оттуда есть шанс сбежать. Маленький, но шанс. Блин! Я и на самом деле плохо помню всю эту запутанную систему лабиринтов! С другой стороны: кто её знает лучше меня? На сегодняшний момент никто. У меня есть преимущество. Надо только постараться восстановить в своей памяти все наши маршруты. Главное не сказать лишнего. Язык мой – враг мой.