– Ты была хорошей девочкой, Лиса? – спрашивает он, забираясь ладонью под мое платье, и сжимая мою ягодицу. Я напрягаюсь, невинно хлопая ресницами, не меняя позы. Он слегка хлопает меня по заднице, задрав платье до талии, жадно разглядывая обнажившееся тело. Его толстые пальцы забираются между ног, грубовато толкаясь внутрь. Закрываю глаза, чтобы он не заметил охватившую меня неприязнь. Киваю, закусывая губы и изображая желание, двигая бедрами, чтобы он поверил. Я слышу, как он тяжело дышит, поднимается со стула и встает у меня за спиной. Треск расстегивающейся молнии и позвякивание ремня. Он трахает меня над столом, держа за волосы и сыпля грязными словечками. Некоторым мужчинам легче получить разрядку унижая и оскорбляя девушку, это их заводит. Я ничего не чувствую, кроме технического проникновения чужеродной части тела в меня. Мне немного больно, потому что я совершенно не была готова. Саймон не пользуется смазкой или презервативами, которые облегчили бы мою участь. Он уверен, что я не трахаюсь на стороне. Постоянно говорит, что я окажусь на улице, если он меня поймает. Позволяя ему трахать меня без защиты, я тоже рискую, потому что не уверена, что являюсь единственной любовницей. Мне приходится проверяться раз в несколько месяцев, чтобы быть спокойной, что он не заразил меня-какой-нибудь венерической болячкой.
Надо отдать Саймону должное он не скорострел, и, вообще, с либидо у него нет проблем, хотя мне было бы проще обратное. Он пользует меня в нескольких ракурсах, прежде чем поставить на колени и отыметь в рот. Это отвратительно, особенно когда он спускает, и мне приходится бежать в ванную, чтобы выплюнуть сперму и промыть рот. Несколько раз меня тошнило, но Галлахеру плевать на мои пожелания. Для него главное его удовольствие. И он приобрел меня именно для ублажения собственных нужд. Мой голос и мое мнение не имеют никакого значения.
Когда я возвращаюсь в комнату, он уже совершенно уравновешенный и спокойный ужинает отбивной с салатом, время от времени прикладываясь к виски в стакане. Мне бы хотелось, чтоб мои мучения закончились, но я слишком хорошо его знаю, чтобы верить в это. После ужина он захочет снова… Ненасытный ублюдок.
– Я бы хотел, чтобы ты готовила сама, – произносит Саймон. – Конечно, после того, как твоя миссия в «Перриш Трейд» будет закончена, – уточняет он, опережая мом вопросы. – Расскажешь, что удалось узнать?
– Планируется поглощение «Белл Энтерпрайзис». Перриш скупает акции, – делая глоток виски, говорю я. Напиток обжигает горло, и я морщусь. Но не закусываю. Не могу заставить себя есть после того, что только что было.
– Не может быть, – Саймон вскидывает голову, убирая в сторону вилку. – Перришу они не по зубам. Он сумасшедший?
– Уже несколько недель идет скупка, секретарша Перриша сказала, что все готовятся к сделке.
– Мне нужно больше информации, – хмуро говорит Галлахер. – Цифры, гарантии.
– Это невозможно. У меня нет доступа.
– Так получи его! – рявкает Саймон. Я опускаю глаза, чтобы он не увидел полыхающей в них ненависти.
– Я попробую.
– Что еще?
– Секретарша Перриша говорит, что его жена наркоманка.
– Тоже мне секрет, – фыркнул Галлахер, вытирая губы салфеткой. Делает большой глоток виски, криво усмехаясь. – Линди Перриш полгорода знает. Ее уже отымели все, кому не лень.
Я потрясенно округляю глаза, отказываясь верить в услышанное. Такой влиятельный человек, как Рэнделл Перриш не мог допустить подобных слухов.
– Вот так, детка, бывает. Ты можешь быть королем этого е*аного мира, но никто не может тебе гарантировать, что твоя королева не окажется обычной шлюхой.
– Это сплетни, – отказываюсь верить я.
– Да брось ты. Я видел сам, как ее трахали в одном клубе. В необычном клубе, разумеется. Говорят, они туда ходили вместе с мужем раньше, а потом он отпустил ее в свободное плавание. И знаешь, что самое занятное?
Я пожимаю плечами, пытаясь не задаваться вопросом, что делал в клубе со свободными нравами сам Саймон. Наверное, мне стоит проверяться чаще.
– Линди везде рассказывает, что ее муж импотент и поэтому не реагирует на ее загулы. Можешь себе представить? Великий Рэнделл Перриш не может трахнуть собственную жену! – Галлахер оглушительно смеется. – А ему и тридцати нет. Наверное, поэтому у него мозг, как калькулятор. Надо же куда-то направлять нерастраченную энергию.