— Скажи правду, мне точно не придется ни с кем спать? — глядя мне прямо в душу тихо спросила Лиса. И я впервые не знаю, что ей ответить. Правду? Но она слишком неопределенна и размыта. Я могу лишь попытаться…
— Рэн не дает никогда прямого приказа, Лиса. Все получают свои задания, а дальше уже следуют по своему усмотрению. Некоторым проще добиться нужного эффекта, используя секс, но это только их решение. Никто не может принудить тебя делать то, что ты не хочешь.
— Значит, все-таки да, — с отчаянным стоном, Лиса отвернулась от меня и опустила голову на согнутые локти, упертые в колени. — Я так и знала. Так и знала, что каждое его слово — сплошная ложь.
— Лиса, послушай меня…
— Нет! Это ты послушай, — кричит она, вскакивая на ноги. — Никакого прямого приказа? Да? А когда ты пришел в тот клуб, где я тусовалась с Ритой, что ты собирался делать? В карты со мной играть?
— Я мог оказаться, — выдерживая ее яростной взгляд, отвечаю я.
— Боже, ты действительно в это веришь? — вскидывая руки, Лиса нервно смеется. Обводит взглядом комнату, и снова смотрит на меня. — Перриш, как дьявол-искуситель, Итан. Он дает нам то, о чем мы всегда мечтали, чтобы потом поставить нас в ситуацию, из которой у нас не будет иного выхода, кроме того, что он покажет, иначе кукольный домик рухнет, и мы останемся ни с чем. Попробуй отказаться от всего, что ты имеешь!
— Лиса, ты усложняешь. Я сказал, что иногда, и не все используют секс, как инструмент получения информации или для других целей, но это не обязательное требование.
— Ты опять его защищаешь. И не отвечаешь на прямой вопрос. Ты отказался бы от всего, что дал тебе это ублюдок ради меня?
Она испытующе смотрит мне в глаза, и я хочу закричать, что да, да, черт побери, я хочу отказаться от всего ради тебя…
— Я не могу, — с горечью отвечаю я. — У меня есть брат, которому я нужен. Обязательства, Лиса. Но я найду выход для нас. Не сразу, но я все сделаю.
— Я это уже слышала, — устало выдыхает она, прислоняясь спиной к стене и закрывая глаза. — Я не злюсь, Итан. Просто мне страшно. Становиться шлюхой даже при таких роскошных условиях не входило в мои планы.
— Он не сделает этого, Лиса, — качаю головой, вставая рядом и обнимая ее за плечи.
— Почему ты так уверен? — тихо вздыхая, спрашивает она. — Вчера я видела жену Перриша. Она выглядела… Это не передать словами.
— Я знаю, малыш, — киваю я. — Она просто несчастная женщина, которой не повезло с мужем. Или ему не повезло с ней. Это не наше дело.
— Она так плакала, у меня сердце разрывалось, — прошептала Лиса, уткнувшись лицом в мою грудь.
— Он привел тебя в ресторан, который когда-то купил для нее. Линди все неправильно поняла, — гладя напряженную спину, говорю я. И чувствую, как Лиса застывает в моих объятиях, но не придаю этому значения. — Не могу понять зачем Рэнделл потащил тебя к Марио. Он тебе сказал что-нибудь?
— Нет, — Лиса отступает назад, глядя на меня со странным нечитаемым выражением в глазах. — Я думала, что он всех туда водит. Что-то вроде ритуала…
— Какого, нахрен, ритуала? Мы не в секте, Лиса, — излишне резко отвечаю я. Лиса закусывает щеку изнутри, отводя взгляд в сторону, нервно сжимает пальцами узел на полотенце. Я бы все отдал, чтобы заглянуть сейчас в ее голову. Но она хорошо усвоила программу и не позволит мне этого.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — невыразительным, глухим голосом произносит Алисия, поворачиваясь ко мне спиной и подходя к окну.
— Что? — переспрашиваю я, поднимая с пола джинсы.
— Я хочу, чтобы ты ушел, Итан, — повторяет Лиса, прижимаясь лбом к стеклу. — Мне нужно остаться одной.
Алисия
В ушах стоит звон разбитого стекла, взрывая барабанные перепонки. Я не знаю откуда он взялся, но ощущение настолько реалистичное, что я закрыла ладонями уши, чтобы избавиться от него. Мне хочется кричать от ярости, которая разрывает мою грудную клетку. Горит внутри, как и я сама сейчас. Мне кажется, что меня одурачили снова. Обманули… предали. И я не понимаю причины, не знаю, как бороться с эмоциями, нахлынувшими на меня. Я чувствую себя раздавленной, выпотрошенной, уничтоженной. И не могу остановить процесс разрушения.
Гнев клокочет внутри, ища выход, и хватая с прикроватного столика стеклянный стакан я со всей силы швыряю его в потолок.
— Иди к черту, Перриш! Убирайся из моей головы! — кричу я и обессилено оседаю на пол, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. Не долетев до потолка, стакан падает вниз и разлетается от удара на мелкие осколки, которые осыпают меня, словно первый снег, путаясь в моих волосах.
Через бесконечное количество минут, я заставляю себя встать и иду босыми ногами в сторону ванны, не замечая мелких осколков, впившихся в кожу ступней. Встаю под душ прямо в полотенце, врубая холодную воду, и опустив глаза, замечаю розовые ручейки, убегающие в слив. Я содрогаюсь всем телом, срываясь в рыдания, и именно в этот момент приходит боль, настолько сильная, что мне хочется выть, как раненое животное, но я молчу, кусая губы. Молчу и верю, что это худшее, что случилось со мной… потому что больше выдержать никто не сможет. И ошибаюсь. Снова.
Заключая договор с Дьяволом, каждый должен осознавать, чем придется заплатить в итоге. Как бы красиво не звучали его речи, как бы много вы не получили взамен, в конце концов, он потребует ни больше, ни меньше, а единственное, что ему необходимо — вашу душу. А жизнь… Жизнь вы отдадите ему сами.
ГЛАВА 6
Марионетки нервничают, когда их не дергают.
М.В. Генин
Рэнделл
Мой Розариум в сборе. Они молчат, ожидая моего вступительного слова, но я не спешу. Все куклы рассажены по своим местам. Идеальные, красивые, одетые в платья и костюмы, которые я для них выбрал. Мой собственный театр абсурда, но тщательно спланированный театр. Абсурд тоже можно и нужно контролировать. Именно из абсурда появляются самые ошеломительные идеи.
Все гораздо проще, правда. Все гораздо проще, чем вы думаете. Но людям свойственно усложнять. Они любят искать первопричину, источник, им необходим злодей и жертва. Белое и черное, им нужна боль, чтобы пытаться найти лекарство и утешение. А моим ядовитым созданиям нужен я, как воплощение всего того, что я перечислил. В чем мой секрет?
Нет никакого секрета, никакой тайны за семью печатями. Лишь фарс. Постановка и спецэффекты, созданные для обмана воображения. Я не управляю их сознанием, они сами это делают. Потому что иначе не могут, не умеют. Есть люди, способные идти вперед, принимая самостоятельные решения, есть те, кого я называю пассажирами, просто прыгнувшими в поезд под названием жизнь и считающими остановки, проживая отпущенные им года в наблюдении, и есть тот, кто управляет этим поездом и решает, кому дать билет, а перед кем закрыть двери.
Вы замечали с каким почитанием люди относятся к пилотам пассажирских самолетов? Иначе никак. Сам я никогда не летал, просто знаю, что чувствуют другие. Когда садишься в самолет, то автоматически передаешь ответственность за свою жизнь тому, кто управляет железной птицей. И делает это не Бог, не Дьявол, а человек, при помощи специальной аппаратуры. Наверное, даже от президента любой страны меньше зависит человеческая жизнь, чем от решения пилота в сложный момент, от его выбора, опыта и ряда других причин.
Ничего сверхъестественного. Это жизнь и ее правила.
Но всем необходим какой-то скрытый, глубинный смысл в самых простых вещах. Когда я вижу, как ведутся мессы в католической церкви за углом моего дома, просто проходя мимо, заглядывая в открытую дверь, мне хочется рассмеяться. И я не богохульник, а просто знаю, что здесь, на земле, мы хозяева и только нам отвечать за то, что мы тут натворили.
Но пока у меня есть время, пока я чувствую силы, мне нужно продолжить игру. И у меня есть собственная паства, которая нуждается в этом.
Время собрания всегда выбрано неслучайно. Я рассылаю сообщения на телефоны участников за пару часов до начала, и опоздание даже на минуту наказывается серьезным штрафом. Мне нравится момент, когда они тихо заходят, я узнаю каждого по шагам, стоя к ним спиной. Не разговаривая между собой, рассаживаются вокруг стола и застывают, глядя на меня. И я для них больше, чем пилот самолета, на борт которого они попали неслучайно. Всем известно, что для управления нужен ряд навыков, теоретические знания, опыт, хорошая интуиция и успех обеспечен.