— Почему? — с внезапной серьезностью спрашивает он.
— Что?
— Почему ты уверена?
— В тебе чувствуется потенциал. И если человек чего-то сильно хочет и прилагает усилия, то непременно получит желаемое, — вещаю я то, что не раз слышала в Розариуме, да и не только там. Психологическое клише.
— С тобой это лабуда работает? — с усмешкой спрашивает он, кладет локоть на столешницу, располагаясь удобнее и продолжая откровенно меня рассматривать.
— Неа, — улыбаюсь я. — Может, я плохо стараюсь. Или совершаю много ошибок.
— Ошибки свойственны всем людям, без исключения, — пафосно заявляет Мартин, но при этом смотрит на мою грудь.
— И тебе? — осторожно спрашиваю я.
— Конечно, — кивает он, поднимая взгляд на мое лицо.
— Разве для адвоката не чревато совершать ошибки? — ступаю я на благодатную почву. Диктофон в сумочке работает с момента, как я назвала свое имя, но слишком рано радоваться. Вряд он расскажет что-то по-настоящему стоящее. Не так скоро.
— В моей практике их было не так уж и много, и никто кроме меня о них не знает.
— Что-то противозаконное? — спрашиваю я с невинной улыбкой.
— Нет, с законом я дружу, Реджина. Так, небольшие нарушения личного характера.
— Секс с клиентками? — это сейчас была чистая импровизация, но по выражению его глаз понимаю, что попала в цель. Внутренние радары одновременно начинают подавать сигналы. Черт, вот это то, что нужно!
— Когда такая красивая девушка произносит слово «секс» я реагирую особенным образом, — понизив тон, заявляет он, и я чувствую, удача, в которую я только что начала верить, начала уплывать из моих рук. Если я сейчас вернусь к теме клиенток, он заподозрит, что я не просто так выспрашиваю.
— Слово секс весьма распространенно в наши дни. Как ты справляешься со своими реакциями? — с сарказмом спрашиваю я, ощущая, что разговор уходит совсем не туда, куда нужно и Мартин просто тупо пытается затащить меня в постель. Ничего нового, но сейчас мне меньше всего хочется отбиваться от мужских поползновений. Однако, у Роббинса явно далеко идущие планы на мой счет.
— Я могу продемонстрировать на практике, Реджина, — самоуверенно сообщает он. — Я собирался сделать это с двумя милыми крошками, но потом увидел тебя и понял, что мне более интересна самая красивая девушка в этом клубе.
— Уверена, что ты говоришь это всем девушкам, — не могу удержаться от иронии, отводя взгляд в сторону. Я больше не управляю ситуацией. Это провал.
— Я говорю то, что вижу и то, что думаю. Ты здесь одна, и я тебе нравлюсь, иначе бы ты не пялилась на меня весь вечер. Мне конечно нравится с тобой болтать, и я бы продолжил, но немного в другой плоскости.
— Горизонтальной? — скептически уточняю я.
— В горизонтальной я предпочитаю молчать, — ухмылка кривит чувственные губы мужчины. В другом месте и в другое время я бы может быть дала ему шанс, но только ради собственного удовольствия. — Это моя особенность, есть еще ряд других, с которыми я не прочь тебя познакомить.
— Не слишком ли ты быстрый, Мартин? — ставлю коктейль на стойку бара, и невозмутимо улыбаюсь.
— Жизнь коротка, Реджина. Я не женат и выбираю сам, как и с кем провести свободные от работы ночи. Сегодня мой выбор пал на тебя.
— В самоуверенности тебе не отказать.
— Я хорош во многих вещах, детка. Поверь, ты будешь впечатлена.
— Не сомневаюсь, Мартин, — качаю головой.
— Если я смущаю тебя или ты не готова, то мы сначала просто поговорим. Наверху есть комнаты для гостей. Мы можем подняться выпить, поболтать, а потом, как пойдет. Как ты смотришь на мое предложение? — он вопросительно смотрит на меня, и я ощущаю исходящие от него волны сексуального возбуждения. Вот, блин. Кто ж думал, что он такой кобель?
— А если я скажу нет? — спрашиваю, скорее ради любопытства.
— Я найду оставленных ради тебя девушек и они с радостью пойдут со мной. Советую думать быстро, — без тени улыбки произносит Роббинс.
В другой ситуации я бы просто влепила ему пощечину и послала на хер, но, похоже, мне придется пойти на поводу у этого зазнавшегося засранца. Не думаю, что он с порога на меня набросится. Однако, исключать ничего нельзя. Черт… Я так и знала, что затея с клубом обернется какой-нибудь мерзостью. Здесь и сейчас он мне больше ничего не скажет.
— Ладно, ты меня убедил, — отвечаю я, вымученно улыбаясь. В голубых глазах мелькает удовлетворение.
— Я знал, что не ошибся в тебе, Реджи, — ухмыляется Мартин. — Пошли.
Он резво спрыгивает со стула и протягивает мне руку. И как бы мне не хотелось свалить отсюда подальше, я вкладываю в нее свою ладонь и позволяю вести меня через зал к служебным лестницам, которые по всей видимости и ведут в номера. Я держусь из последних сил, чтобы не сорваться в панику и сохранить самообладание. Я убеждаю себя в том, что меня за руку ведет адвокат, а не серийный маньяк. Я знаю, как его зовут и где он работает. Бояться нечего, я справлюсь и уйду сразу, как получу то, что нужно. Мне не впервой обламывать парней.
Оказавшись в небольшой комнате, первое, что я замечаю — это большая кровать, которая стоит по центру. Есть тут и минибар и другая мебель, и даже душевая с туалетом, но именно кровать, стоящая в середине комнаты, символизирует все то, для чего предназначен номер. Сердце отбивает дробь в груди, ладони потеют, и я с трудом отрываюсь от созерцания красного покрывала, переводя взгляд на распахнутое большое окно во всю стену с выходом на балкон. Шум города врывается в это небольшое уединенное пространство немного успокаивая расшатанные нервы.
— Садись, — Мартин кивает головой в сторону кровати, и я, пытаясь не показывать смущения, робко присаживаюсь на самый краешек. Мужчина тем временем двигает столик к кровати, достает из минибара бокалы, вино и ароматизированные свечи. Из небольшого холодильника появляется тарелка с фруктами и еще одна с сыром. Он не шутил, когда говорил, что в случае моего отказа, позвал бы сюда тех двух красоток. И я осуждать даже его не могу. Большинство одиноких мужчин живет именно так, собирая коллекцию из разных женщин, пока им не наскучит. Но для некоторых подобный образ времяпровождения остается нормой до конца жизни.
— Как тебе мой романтик? — зажигая свечи, с самодовольной улыбкой спрашивает мужчина. Я улыбаюсь в ответ. Но более сдержанно, чем он. Вино плещется в бокалы, а я продолжаю размышлять, какого черта тут делаю. Подсознание вопит, что я должна уйти отсюда, убраться прочь, пока Мартин не перешел к решительным действиям. Но я словно одеревенела, впала в транс, называйте, как угодно. Я смотрела перед собой, слушала незнакомого мне мужчину, из которого должна была вытащить какой-то компромат, и не понимала ни слова. Часть меня нуждалась в том, чтобы остаться. Не зная цели, словно кто-то другой диктовал мне условия, управлял моей душой, моими поступками. Не я.
Однако, я ясно понимала, чтобы ни случилось этой ночью, прежней я никогда уже не стану.
— А, знаешь, я передумал. — внезапно говорит Роббинс. — Мы поболтаем после. А сейчас перейдем к тому, ради чего поднялись сюда. Ты же не против? Но у меня есть небольшое условие. Я упоминал про ряд особенностей, которые предпочитаю?
Я растерянно смотрю в голубые глаза мужчины, понимая, что он загнал меня в ловушку.
— Брось, ты же не так глупа. Мы оба знаем, почему ты здесь. Не нужно истерик. Сделай так, как я прошу, и никто не пострадает. Тебе понравится. Всем нравится. Ты не первая…
Рэнделл
Впервые о биофотонах я услышал от своей матери. Она любила поговорить, когда приходила в мою комнату, и мы садились на корточки каждый у своей стены. Она никогда не смотрела мне в глаза, и, наверное, неосознанно я перенял у нее эту привычку, придумав собственную теорию о том, что в глазах, на самом деле, нет никакой тайны.
Душа, аура и прочая дребедень из уст моей матери звучали очень часто и интерпретировала она их по-своему. Мало, кто знал из приходящих толпами клиентов, что свои способности Корнелия Перриш давно разгадала с научной точки зрения. И только мне было известно, что по образованию она физик-ядерщик, а не просто сумасшедшая женщина, возомнившая себя экстрасенсом. Диплом об ее образовании нашел уже после смерти. Она никогда не говорила о себе. Это многочисленные клиенты приходили именно для того, чтобы поговорить о своей персоне.