— Но как же в таком случае череп?..
— Что череп?
— Найденный вами череп цел и даже почти не поврежден временем, не так ли?
— Истинно так.
— А бренные останки Дракулы, обнаруженные Росетти, давно рассыпались в прах?
— Вот вы о чем! Что ж! Вопрос очень даже правильный. По существу. И я, разумеется, знаю ответ. Но прежде скажите, доводилось ли вам слышать что-либо о пещере Мовиле?
— Что-то из области геоаномалий…
— Можно сказать и так. Ее обнаружили в 1996 году здесь, в Трансильвании. Уникальная замкнутая экосистема, никак не связанная с экосистемой планеты. Представляете, что это такое?
— Что-то запредельное… Но если честно…
— Если честно, ваших познаний в области естественных наук, мягко говоря, недостаточно.
— Вот именно.
— Не страшно. Я поясню на примере, и вы поймете. Ученые обнаружили в пещере около тридцати видов флоры и фауны — хорошо известных человечеству и никогда не виданных прежде. Главное же заключается в том, что все эти инфузории, жучки и червячки изолированно существуют под сводами пещеры около пяти миллионов лет. Пяти миллионов! Теперь вам понятно?
— Да. То есть ни черта, конечно же, не понятно, кроме того, что на этой планете может сложиться некая уникальная среда, которая позволит…
— Все, все, все… Можете не продолжать. Суть вы уловили, а деталей все равно не постигнете.
— Но какая связь между этой пещерой и нашими развалинами?
— Во-о-о-т! Вот наконец мы и перешли к вопросу о том, почему, собственно, Трансильвания? Помните? Я ведь обещал ответить, почему истории с ожившими покойниками чаще всего рождаются и отправляются гулять по свету именно отсюда, из Трансильвании.
— Значит, можно сказать, что Трансильвания в целом — геопатогенная территория?
— Нет, молодой человек! Не имея достаточных оснований, ничего такого говорить нельзя. Пещера Мовиле — это бесспорный факт. Известно и доказано также, что возвышенности в центральной части Трансильвании — Буцеги также обладают некоторыми особенностями. Наблюдается, к примеру, высокое содержание сероводорода, воздух предельно ионизирован… и так далее… Словом, результаты этих исследований дали мне основание предположить… Предположить — я подчеркиваю! Упаси вас Боже написать как-то иначе. Предположить, что особенности местной экосистемы могли способствовать возникновению аномальных явлений в живых тканях, в том числе и в тканях человеческого организма.
— Вечно живущий…
— Да ничего такого, черт вас побери, молодой осел! Никаких вечно живущих, никакой вечной молодости! Соображаете, сколько идиотов кинутся сюда, сметая все на пути, если кто-то вроде вас запустит подобную утку? И зря! Вот что будет самое смешное! Никакой вечной жизни, если речь идет о жизни человеческого организма… это слишком сложная конструкция, чтобы существовать дольше того, что ей
Отмерено. Но клетки, фрагменты тканей, гены… Вам понятно?
— Да. Клянусь. Мне все понятно. По крайней мере с местом.
— Не все. Говоря о месте, я имел в виду не только аномальные особенности Трансильвании. И не столько их. Местом называл я поенарские развалины и, подобно упрямому итальянцу, продолжал копать именно здесь, потому что был уверен: некто, большой друг, а может, и родственник Влада Третьего именно здесь захочет спрятать голову рыцаря.
— Но почему?
— Что именно — почему? Почему — спрятать? Почему — голову? Почему — именно в Поенари?
— Все. По порядку.
— Извольте. Спрятать. Однажды он уже проделал это с телом: перепрятал его, тайно изъяв, из свежей могилы. Зачем? Затем, что уже бродили в народе мрачные слухи, раздували костры суеверий невежды и те, кто творил зло сознательно. Не за горами был тот день, когда разгоряченная толпа захотела бы вонзить осиновый кол в грудь покойного рыцаря. Друг, брат, сын, верный слуга — словом, некто, кому Влад был дорог, не мог допустить этого. И — не допустил, теперь мы знаем точно. Могила была вскрыта и, вероятнее всего, действительно осквернена. Но тело рыцаря избежало поругания. Теперь — голова. История про то, что голову Влада преподнесли в дар султану, родилась не на ровном месте. Уверен, такие планы вынашивал не один «верноподданный» валашский боярин. Да и сам мадьярский король после гибели Влада не слишком уютно чувствовал себя без крепкого плеча мятежного родственника. А мертвая голова грозного воина? Что от нее проку? Султану же наверняка будет приятно. И снова безымянный друг опередил предателей и нечестивцев — он сам отрезал голову покойного. И… что же? Необходимо было найти место, где она могла обрести покой. Теперь мы можем только гадать, Известно ли было в те далекие времена о необычных свой-ствах здешней природы? Или неведомый благодетель уповает на то, что мрачная слава замка надолго отпугнет от его развалин мародеров, странников, бродяг… Страшный клад будет охранен страшной же молвою. Как бы там ни было, замысел его блестяще работал целых пятьсот лет, пока ваш покорный слуга… Но Боже правый!..
Доктор Эрхард так и не закончил фразы.
Только теперь, внезапно оглянувшись вокруг, он заметил, что наступила ночь.
Глубокая.
Непроглядная и безмолвная.
Беззвездная и безветренная, она дышала могильным холодом, сочившимся из подземелья.
Пурпурная тайна
— И все же чертовски привлекательное название. Ну, послушай, неужели его никак нельзя… м-м-м…
— Украсть? Ты же юрист, Лилька!
— Я не просто юрист, я очень хороший юрист. Именно потому вопрос занимает меня все больше и больше.
— Не понял, прости?
— С точки зрения предстоящей PR-компании, тот брэнд — просто находка. Чем, ты полагаешь, в эти минуты занята моя умная голова? Я думаю.
— Как врач — одобряю: подходящее занятие для головы. Иногда даже полезное, если не слишком усердствовать.
— Можешь не иронизировать. А вернее, как раз наоборот можешь иронизировать сколько душе угодно. Я думаю, и значит, я найду возможность использовать это название вторично, но уже в интересах нашей программы. Кстати, авторы… ну, те, которые написали книгу, они еще живы?
— Рель и Уоррен? Разумеется.
— В конце концов, с ними можно будет договориться официально…
— О чем договориться, Лиля?
— О вторичном использовании названия. Не думаю, что это обойдется слишком дорого. По крайней мере до той поры пока не начнется шумиха. Или даже не с ними — скорее, с издательством. Тебе, разумеется, известно, кто их издал? Кстати, в этой связи сегодняшняя встреча…
— Знаю, британское «Bantam Press». Но послушай, давай наконец расставим все точки над i.
— Давай, только быстро. Он должен появиться с минуты на минуту.
— Что еще за «он»?
— Милый, ты просто на глазах становишься великим ученым. Вот уже появилась забавная рассеянность. Еще немного — и публика начнет прощать тебе расстегнутую ширинку.
— Не дождется. Но вернемся к моей рассеянности, я действительно не помню…
— Что с нами сегодня ужинает британский издатель? К тому же не просто британский издатель, а представитель именно «Bantam Press». Утром я говорила тебе по телефону…
— Утром ты интересовалась, не стану ли я возражать, если вечером к нам присоединится какой-то журналист.
— Не журналист, но все равно — слава Богу! — ты вспомнил.
— Я и не забывал. А вот ты, боюсь, забыла, что я ответил отрицательно. Я сказал: нет, дорогая, я не намерен ужинать с журналистами.
— Издателями…
— Не суть. К тому же я не просто сказал «нет» сегодня утром, я напомнил тебе еще кое-что.
— Кое-что? Это уже интересно.
— Нашу давнюю договоренность. Никогда, ни при каких обстоятельствах, включая мою привязанность к тебе, я не позволю манипулировать собой. Никоим образом.