Я раздражённо дёрнул ручку чемодана и стиснул зубы. Подняв голову и заметив в толпе лицо благоверной, я выдохнул, и гнев мой немного поугас. Вспомнил! Они всё-таки были тёмно-синими с вкраплениями красного. Кажется…
Жена часто находит меня спящим в окружении недопитых чашек кофе. Говорит, чтобы я не смел потом жаловаться на проблемы с сердцем. Странно, не помню, чтобы я заваривал столько. Как бы то ни было, они стали подношением богу дедлайнов, хлещущему кофе в четыре горла.
Я скользнул глазами по потемневшим обоям, и мой взгляд зацепился за светлое пятно – календарь: непривычно яркая дата, третье октября, отлично привлекает внимание к стенам. Теперь понятно, по какой причине произошло возбухание пиротехнического рынка.
Я вздохнул и встал из-за стола, чтобы размяться – шагов до моей нормы всё ещё не хватало, и сам не заметил, как в руках оказалась ещё одна реликвия: карты «Атласные». Только без шестёрок. Уж не знаю, почему просто не купил классическую колоду, если всё равно играть умел только в скат.
Кажется, их я тоже раздобыл в аэропорту. Как раз перед последним возвращением на родину. Конфеты могли растаять, на книгу не хватало места в чемодане, а на статуэтку – денег в кармане. Через пару часов я обменял карты на первое объятие, потом с помощью неё же выиграл первый поцелуй. А после свадьбы они снова вернулись в моё распоряжение. Как причудливо тасуется колода…
По воле недалёких подчинённых и цепи осенне-зимних праздников бог дедлайнов начал посещать меня всё чаще и чаще, став чуть ли не постоянным спутником. Время уходило быстрее, чем друзья, на которых я так и не успел его потратить.
Я надавил на виски и закрыл тетрадь. В конце концов, у меня тоже сегодня праздник, даже если повод не самый приятный. Раз уж со мной этот вечер делит бог дедлайнов, почему бы не сыграть с тем, с кем пасьянс становится игрой на двоих.
Снова не помню, как заснул…
Искренне Ваш,
Продавец свободы
Он хоть перечитывает, что пишет? Мы серьёзное издание или мы дневник его?
Dachschaden или Беды с башкой
…тему сегодняшнего дня никто не предлагал, и, скажу прямо: вряд ли хоть кому-то в голову придёт мысль заикнуться о подобном. Мало кто даёт себе отчёт в том, что зависит от насилия. А уж признаться другим мы не сможем даже на исповеди, хотя и тянемся к этому всей душой.
Самый очевидный и быстрый способ удовлетворения данной потребности – бить и убивать ближних. О нём вам с радостью расскажут по телевизору. И так мы переходим к следующему типу маньяков: они наблюдают за насилием и смотрят новости. Такие любят истории, в которых погибают все до предпоследнего. Для таких жизнь людей ценнее, если они умирают оптом. Такие свято верят в кармагедон.
А вот третий тип интереснее, потому что сочетает в себе черты двух предыдущих. Для удовлетворения своих потребностей они насилуют свои же тело и разум, параллельно пренебрегая чувствами близких. Такому человеку нравится видеть, как о нём беспокоятся. Тоска по ним обязательна, ведь она – мерило собственной важности. Рассказывая о своих злоключениях, такой человек испытывает гордость.
И честно признаю, что я и сам не исключение. Мне нравится думать о насилии и избегать его я не стараюсь. Более того, каждый раз выходя поздно на улицу, я в тайне растравляю себе душу, представляя, как меня сегодня убьют. Я злорадствую, думая, как стану проблемой многих людей, если меня зарежут на улице. О, я дорого продам свою жизнь и заставлю бюрократов плакать…
Искренне Ваш,
Продавец свободы
…после случая с неудавшимся квартирником я начал с опаской относиться к старшим коллегам. Всем кроме редактора, который, как и я, жил на востоке и, по сути, спас меня в ту ночь. Постепенно я стал частым гостем в его доме: за еду или койко-место помогал по хозяйству после пар и стажировки в офисе.
Разумеется, его жена не была против моего присутствия, но при ней я чувствовал скованность. Ровно до того момента, пока мне не начали доверять ребёнка. А ребёнок действительно был очарователен, хотя я так и не разобрался, был ли Крис Кристофером или Кристиной. Любопытство нашёптывало, что, как только Лисёнок подрастёт, всё само собой станет ясно: чтобы спросить прямо прошло слишком много времени. Но вскоре я просто принял причёску под горшок, футболки и деревянные развивающие игрушки как должное.
Теперь мои мысли занимало совсем другое: им с женой удалось выработать особый график, по которому они сидели с ребёнком, ходили на работу и выполняли домашние обязанности. Осмелюсь, впрочем, предположить, что инициатива исходила именно от моего начальника: слишком уж щепетильно он относился к его исполнению.