- До-встречи, Михаил! - быстро повернулась и решительно зашагала к будке, где сидел пограничник и проверял паспорта.
- Настя! - грубо рявкнул вслед. Не такой реакции он ожидал от покорной жены. Всегда и в любой ситуации выбирающая мужа, слушая его и соглашаясь с ним с любым его решением. Но что ж произошло на этот раз между ними?
- Да чтоб этот самолет разбился! - тихо и злобно прошипела сквозь зубы, не стараясь донести проклятье до мужа. От злости можно сказать, что угодно и не обязательно должен кто-то это услышать.
- Анастасия! Настя, ты что обиделась? - голос уже более мягок, словно услышал последнюю реплику, но женщина даже не обернулась. Ей было трудно снова взглянуть в заплаканные глаза сына, а дарить не добрый взгляд мужу не хотелось. Может она сейчас на него злилась и обижалась, что он не отпустил сына с ней к её родным, но они все, же семья и ей уже хотелось вернуться и отказаться от поездки, только бы не расставаться с сыном. Или просто умереть, чтоб не быть заложником сложного выбора. Но и она была чьим-то ребенком, дочерью и прекрасно понимала чувства своей мамы, которая скучала, тосковала и просила, чтоб та приехала и побыла немного. - Нашла время и место для обид! Пошли Ваня, - недовольно отозвался Михаил, грубо разворачивая мальчика, выводя из здания.
Машинально убирая светлый выбившийся из хвоста локон за ухо, дрожащей рукой женщина протянула паспорт в окошко. Смотрит на пограничника в форме, но не видит и не слышит серьезный голос его, так как мысли о сыне сводят с ума. Как можно оставить маленького мальчика, который нуждается в маме? Неужели Михаил прав, что она бросает сына? Но что делать, когда ты заложник не простой ситуации? Мама стара и больна, нуждается в присутствии дочери, которую так редко видит. Хотелось бы и внука увидеть, посмотреть на хулиганство маленького озорника, посюсюкаться, побаловать, но без письменного разрешения отца, такой радости ей не видать. Остается принимать судьбу такой, какой она есть. Не благосклонна, но вполне приемлема для обеих сторон.
- Надолго уезжаете? - мужчина тихо спросил, уже в который раз перелистывая заграничный паспорт Насти.
- Что? - женщина нагнулась ближе к открытому окошку, чтоб более, отчетливее понять, о чем именно её спрашивают. - Извините, что? Я просто не расслышала...
- Сколько планируете пробыть в Российской Федерации? - недовольно вздернул бровь, за то, что пришлось повторить.
- Две недели! - быстро ответила, видя, что раздражает работника пограничной службы.
Служащий быстро щелкнул печатью в паспорте и протянул в отверстие. Больше вопросов он не стал задавать, может, ему было всё ясно с этой персоной, а может просто возиться не хотел. Ночной рейс - ночная смена. Как бы ты не отдыхал и не отсыпался днём, инстинктивно ночью работать неприятно. Как бы мы не подстраивались к текущей жизни нашего времени, ночное время суток плохо отражалось над настроением несущих службу. Ночь дана для отдыха, а не для того, чтоб допытывать ненужными вопросами женщину, которая явно не была похожа на террористку.
- Удачного полета! - дал зеленый свет и открылся турникет.
Тихое спасибо, отчаянный вздох и Настя пошла на посадку. Вроде бы все как обычно, не в первый раз летит воздушным транспортом. Очень хочет увидеть маму, сестру и младшего брата, которого любит больше всех, хоть и вредный малый. Но наверно особое отношение к нему, так как последний ребенок, разбалованный и разница в возрасте значительная. Настя никогда не лезла с нравоучениями, а даже потакала втайне от старших. Где-то прикрывала, где-то делала вид, что не замечала нарушений в поведении, а иногда как подросток носились вместе по деревне на мопедах и орали против ветра, что было сил. Она считала, что научишься жить правильно только тогда, когда сам получишь палкой от граблей в лоб и не особо вдавалась в упреки и ругань старших или очень сильно скучала? И сердце все равно ныло и беспокойно стучало в груди, словно о чем-то хотело предупредить. А может, просто нет Ивана с ней? И разрываться между родными, нет моральных сил?
А вот младший брат Сергей считал, что Настя постоянно носит грабли за спиной и будто нарочно наступает, когда можно обойти. И сейчас, Сергей хуже сестры злился, что Михаил не пустил Ивана с Настей. Он тоже любил сорванца - племянника и два года разлуки ему казались вечностью. И не хотел понимать, как можно терпеть и потакать мужу, который не считается с мнением, желанием и в конце концов правом на ребенка матери, но, а закон считал иначе и спорить было бесполезно, только разводить руками и попусту брехать. Мама и старшая сестра промолчали, никак не комментируя ситуацию. Конечно, им было не все равно, но настраивать её против супруга тоже смысла не имело. Семья есть семья, они всегда могут найти компромисс и помериться.