- А есть по лучше предложение? - серьезный как никогда. Неужели в нем проснулась ответственность?
- Ещё целый месяц впереди...
- И что?
- По словам врача она начнет вспоминать себя и свою жизнь, через пару недель или даже раньше, - тихо рассуждаю, а сам думаю, что будет когда она начнет предъявлять мне, что я последняя сволочь.
- Это не вариант!
- Ещё какой вариант - вспомнит и уедет.
- И обидеться!
- Да забей! Она на меня и обидится. Тебя это так волнует? - вот уперся! - Обидится и флаг ей в руки!
- Не хорошо получается, - сделал вывод Данила и отчаявшись вздохнул.
- А ты хотел успеть сплавить ее, до того как она все вспомнит?
- Я хотел, чтобы ты ее не трахал! - с трудом, но высказал свое недовольство.
- Черт возьми Данила, ты что запал на неё?! - наконец взорвался я.
- А если так?
- Предупредить нужно было!
- Да пошел ты! Придурок. - Данила смотрит на меня и бесится на ровном месте. То что он запал на нее, полная чушь. Как всегда играет чувство вины и жалости, обычные люди такими добряками не рождаются, каким Данила выродился. - Обязательно нужно запасть на кого-то, чтобы ты соблюдал границы.
- Я никогда не соблюдаю границы, тем более такого характера. Если мне что-то нужно, то я беру это. А ты оградил себя, определенными правилами жизни. Соблюдая их, лишаешь себя нормальной жизни, почти лишил себя места в стаи, лишил себя семьи. Ты к матери-то редко ходишь, потому что боишься, что она стесняется тебя. И не нужно мне тут заливать, что ты запал на Настю, пока она трупом лежала.
- Без границ? - тихо произнес Данила. - Поэтому ты бежал с родных краев, а может и от родных. Оградил их от себя или себя от них, не важно. Я и не знаю, ты ведь никогда не рассказываешь! Но то, что ты умалчиваешь, говорит о том, что там было похлеще того, что происходит здесь. Я прав? Нет. Не отвечай! Продолжай мучать себя дальше. И как ты сказал, Настя возможно сама все вспомнит и вернется к родным. Я очень надеюсь, что она не сирота. А наши пути с тобой разойдутся!
- Как скажешь, - неприятно это слышать, но пусть поступает, как считает нужным.
- И не нужно мне потом говорить, что я без тебя пропаду...
- И не собираюсь, - рыкнул в его сторону и вышел из гостиной.
Сижу за своим столом в кабинете, пытаюсь не думать о последних словах Данилы. Но все получается наоборот, накручиваю и накручиваю себя. Он прав, в последнее время наши отношения никак не назовешь дружескими. Даже если так, я совсем не ожидал от него такого заявления. Да я перегнул палку с девчонкой, но чтобы Данила так отреагировал, это было ударом. Может мне одному будет легче справиться со всеми невзгодами, которые с каждым днем все ближе и ближе. Вегенц то и дело вставляет палки в колеса. Провоцирует меня на агрессию, провоцирует на какой-нибудь опрометчивый шаг, только бы появилась причина меня закатать в асфальт. И если это когда-нибудь случится, то пусть Данилы рядом не будет. Он точно этого не заслужил.
Достаю из выдвижного ящика маленький пакетик, в котором лежит размытый посадочный талон и золотое колечко Насти. Достаю его и кручу на мизинце, а пакетик бросаю обратно в ящик и закрываю на ключ, который убираю специальный потайной кармашек под ящиком. Не то чтобы я там что-то хранил ценного, но и осторожность тоже не помешает. Пусть все будет своевременно.
Сажусь неаккуратно на край кровати, а Настя крепко спит и не чувствует моего присутствия. Такая нежная и такая слабая, поджала ножки и спит. А ведь и правда было приятно, когда она сегодня заступилась за меня и вытеснила Данилу. Дала понять, что мы команда, что мы пара, что мы семья и что мы совсем справимся. Вполне она сама в это мало верила, но моральная поддержка и духовный настрой, это сила. Это та сила, что не даст пасть духом и не даст тебе пропасть. Вечером я почувствовал свою необходимость, пусть ложную, но значимость важного и единственного человека. Мне казалось, что после всего пережитого будет не возможным это вспомнить. Каких-то пару минут ласки и нежности и я почувствовал какого это быть мужчиной, от которого ждут не крутых подарков и спланированных свиданий, а ждут ответственности и обычного присутствия. Смотрю на кольцо, покручивая на своем пальце. Не охотно, но признаю, что она чья-то женщина, чья-то жена и возможно мать. А я вот легко все это отодвинул вчера. Как она сегодня интуитивно посмотрела на меня, этот взгляд принадлежит не мне, а тому кто сейчас, скорее всего с ума сходит от горя. Какого это когда ни тела, ни понятия где она? Жива ли вообще?
Если бы она была моей, я бы сейчас землю носом рыл, искал до последнего. Да мне легко судить, я не на его месте. Медленно вытягиваю ее ручку из-под себя и надеваю на палец ее обручальное кольцо. Это кольцо должно было стать преградой вчера мне, но его на пальце не было, хотя я помнил о его существование и о его значимом значение. Сказать, что мне жаль, пустой звук. А вот рассказать правду и попытаться извиниться, это словно не про меня. Знаю, что иначе не должно быть, но по-другому не могу. Должен сказать правду, если она не вспомнит.