— А откуда ты, знаешь Павла? — неожиданно для всех обращаюсь к Михаилу?
— Я его не знаю… — пожал плечами.
— Ты вошел в дом с Павлом! — захлопываю альбом, изнутри всю разрывает.
— Вошел с ним, так как на мое объявление откликнулся только он! Он дал мне твой адрес…
— А зачем заявление тогда писал? — за окном темнеет и неизвестность о Роберте и его положении, хуже и хуже расстраивает меня.
— Настя… — прорычал, аккуратно оставляя стакан в сторону. — По-другому на частную территорию не войти было.
— А стучать не пробовали? — закатываю глаза и глубоко вздыхаю. Вот она безысходность, вот оно, то самое бессилие, вот что значит быть заложником ситуации. Сижу тут и много не понимаю, просто не соображаю.
— А что случилось? — тихо спросила мама и Артем странно, как-то покосился на Михаила, а потом на меня. Я молчу, отвечать не хочу. Михаил тоже нахмурился и сидит, откинувшись на спинку стула. — Ладно, — мама медленно поднялась и без всякой укоризны сказала. — Расскажите, когда будите, готовы к общению. Пойду комнату вам приготовлю. Ничто так настроение поднимает, как отдых… — комнату? Нам? Неприятная дрожь пробежала по телу.
— Насть, — Ира вывернула из-за угла со звонящим телефоном в руке. — У тебя в сумке телефон разрывался.
— Ага, спасибо, — смотрю на неизвестный номер, холодок пронзил все внутренности насквозь. Первое, что в голову пришло, так это то, что возможно, или что очень надеюсь, что звонит Роберт. — Да, — встаю из-за стола и подхожу к окну, с болью ожидаю, чей же голос отзовется с той стороны.
— Настя? — Инга неуверенно спросила.
— Да, — выдыхаю то ли облегченно, то ли отчаянно.
— Ты чего на звонки не отвечаешь?
— Не знаю, телефон в сумке был. Как вы там? Роберта видели? — начинаю закидывать вопросами, медленно разворачиваясь к сидящим за столом. Чувствую себя лишней, не родной, словно не с ними мое родство. Что все они меня сейчас просто обманывают, а я ведусь ничего не помня.
— Насть, вы хотя бы попытались забрать сегодня заявление, — с наездом. — Вы, там были?
— Я… мы…
— Хотя какая теперь разница! Судья на контакт не вышел, под залог его не вытащить. Такое ощущение, что его там уже не было… тебе хотя бы интересно?
— Ты, что пьяная? — не могу понять, как-то странно она высказывается. Тон голоса плывет, слова растягивает и несет черти что.
— Если только немного и от злости. Данила тут рвет и мечет, собирается устроить побег ему, если не получится…
— Ты же сказала, что его там нет…
— Я предположила! Господи! Настя!
— Чего психуешь? Побег? Так нельзя! Только хуже сделает, — тихо перебиваю. — Постарайся его отговорить!
— Насть, ты многого не знаешь. Ты не знаешь нас, наш образ жизни, тем, кем мы являемся. По какой-то причине он решил тебя оградить от всего этого. Роберту туго придется там или даже может не пережить то место, куда его отправят. Он нездешний и по документам Орлова не существует, только последние три года.
— Фальшивые документы… — я его совсем не знаю, но Роберт на бандита не похож.
— Так что… боюсь, что если даже заберете заявление, ему… Поэтому если Данила организует побег, то отговаривать я никого не стану. Я сама запуталась. Не знаю, что делать. Я не знаю, как помочь. Слушаю её, и понять не могу, зачем она позвонила? Зачем это все наговаривать? Высказаться решила? А может это всё правда? Тогда зачем Роберту фальшивые документы? Получается жил он себе тихо и жил, пока кое-кто не написал заявление, а те не начали копать под него.
— Инга, от меня-то ты что хочешь? — тихо спрашиваю, а самой только хуже на душе стало. — Хочешь сказать, я подвела его под самый монастырь?
— Я хочу, чтобы ты уехала! — вот теперь ее голос полился серьезно. — Если получится вытащить Роберта, ему нельзя будет сюда возвращаться.
— Чушь не неси! — не знаю, какие цели преследует Инга, но бросать и бежать это не по мне. — Да, кто такой этот Павел, что вы все дрожите? — взбесила наконец своими непонятными окольными путями разговора.
— Он наш страшный сон. Если не хочешь, чтобы стал твоим, бери своего муженька и уезжай из страны… — в психе отключаю звонок, чтобы не слышать бред, который она мне несет.
— Ненормальная, — обхватываю себя руками и глубоко набираю воздуху. И что делать?
— Ребят, может, вы все-таки скажите, что натворили? — Артём отпил чай и покосился на нас обоих.
— Не я! — быстро выскакиваю из кухни в гостиную и не знаю, куда дальше. Всё внутри дрожит, хочется кричать и плакать.