— Не хочу вас всех терять, — плачу и шепчу ему.
— Роберта нужно спасать, оставлять и пережидать нельзя, — мотает головой.
— Как ты будешь его спасать? Ты один…
— Пока не знаю, — отодвигает меня от себя. — Походу дела буду решать. Берегите себя, — передаёт мною собранную сумку. — И хватит реветь и так тошно на душе, — вытер слёзы с щёк и сел за руль.
— Возвращайтесь скорее, — шепчу сквозь слёзы. Данил посмотрел с грустью и проливал. — Никуда мы не уйдём без вас, — мотаю головой, а Данила быстро развернулся и уехал, только сверкая в ночи красными фарами заднего вида.
Я постояла ещё не много на сквозном ветре и вошла в дом, запирая все замки. Инга лежала не подвижно, будто не живая. Бледная как смерть, хотя тёплая. А я вот начинаю замерзать, кутаюсь во что нахожу в этой комнате. Темно. почти ничего не видно. Устраиваюсь на соседнее кресло, так как диван один, а в другие комнаты искать не решаюсь. Утром видно будет, что да как.
Лежу в полусидящем положении и думаю, где сейчас Роберт? Данила понятно, что в дороге мчит обратно на выручку своему другу. Стоит только вспомнить слова, если не вернусь, то… слёзы текут, как тут уснёшь. Да ещё и на каждый шорох вздрагиваю.
— Это ставни, от ветра скрипят, — прохрипела Инга.
— Ты очнулась, — подскакиваю к ней.
— Очнулась, — хрипит, переворачиваясь на другой бок. — Где мы? — скулит, словно от боли.
— Не знаю, — сажусь рядом с ней. — Данила сказал тихо сидеть.
— Понятно. Как же ломит кости и мышцы, — простонала Инга. — Ложись рядом, — двигается, уступая узкое место на диване. — Вестей от Роберта не было?
— Нет, — потеснились, но уложились вместе.
— Плохо, — вздохнула и замолчала. — А поесть что-нибудь есть?
— Да, но свет включать нельзя.
— Не страшно, я хорошо вижу в темноте, — лежит прижата к спинке дивана.
— Это хорошо, но до утра не так много осталось.
— Да? Подождём до утра. Вот только если я тебя во сне укушу, то знай что это с голодухи будет, — смеюсь сквозь слёзы.
— И часто вы во сне кусаетесь с голодухи? — шмыгаю носом, вытирая сырость на лице.
— Насть, это шутка была, — смеётся, кладя руку на меня. — Ты же не против, просто тесно не много.
— Нет, — поворачиваю боком, прижимаясь к Инге спиной. — Теплее будет.
— Да, — обняла меня сзади и щекой прижалась к плечу.
— Расскажи о вас, о волках или об оборотнях. Как правильно? — раз уж в таком тесном положении, можно скоротать время интереснее.
— Да и так нормально, — хмыкнула сзади. — Давным давно, во времена Тора…
***
Джексон стоял в аэропорту, и нервничал, ожидая звонка друга. Чувство беспокойства не покидало, хотя Эмили ещё с утра всеми силами убеждал об обратном. Это в какую заварушку нужно попасть, чтобы не иметь возможность послать самому сигнал!
— Чего так долго? — вместо банального приветствия.
— Джеки, его нет нигде. Слухи ходят среди стаи, что он у Вегенца.
— Олег, это точно? — перебил и запереживал за брата Джексон.
— На работе он не появлялся. На звонки не отвечает, хотя гудки идут. В доме явно была борьба, пол дома разнесено. Джеки, собирай своих, нужно…
— Я вылетаю! Встречай меня, — глубоко вздохнул брюнет. — Остальные позже подтянуться. Я убью его! — прошипел и отключил звонок.
— В этом я не сомневаюсь, — Олег посмотрел на часы, рассчитывая время прибытия друга.
Казалось, что самолёт летит медленнее, чем изнывающие и выматывающие мысли, которые одна безумнее и опаснее другой. Джексон пытался смотреть объективнее на ситуацию, но когда дело касалось младшего брата, то всё здравомыслящее куда-то исчезало. Да он отпустил его бродить по свету в поисках того, чего скорее всего не существует (смирения, успокоения, новой жизни, обрести себя…) или к тому, к чему просто придти невозможно, не изменившись самому. И чего он больше всего боялся, начинает сбываться, Роберто попал в беду. А хуже всего, к врагу, который будет мстить и шантажировать за место в совете и жезл, которые достались Джексону после поединка три года назад. Хотя про жезл никто не знал, его самого и Эмили, которая так и не поняла тогда, что за палка была подарена Джексону. Оно и лучше, подумал и от махнулся от мысли, что Эмили могла кому-то в стае рассказать о загадочном подарке.
— Как долетел? — Олег протянул руку Джексону.
— Не спрашивай, — брюнет мотнул головой, сжал руку другу, дернул к себе и радостно обнял его сжимая крепче. — Ты не представляешь, как я рад тебя снова видеть.
— Три года прошло, — засмеялся Олег, хлопая брюнета по плечу. — А ты все тот же смельчак.
— Кто бы говорил, — Джексон шутя и играя кулаком дал в живот, тот же имитируя боль, согнувшись подпрыгнул и застонал, а после рассмеялся, указывая пальцем на Джексона.