Настя снова подвинула к себе фотографию, родного мальчика и совершенно незнакомого. Михаил накинул куртку и вышел из квартиры. Мужчина сам до конца не понимал, как правильно ему себя вести с ней? Но давить на Настю ему однозначно не получалось, так как это было равносильно тому, что он разговаривает с незнакомым человеком, который бы просто не стал слушать ничего.
— Мам, как так? — Настя обратилась к женщине, которая услышав уход зятя, вошла на кухню.
— Не ищи ответы там, где их не видно, на всё воля Господа, — женщина прижалась губами к горячему лбу дочери. — Мне кажется ты простыла, достану-ка я малину.
— Что мне делать? — Настя смотрит в глаза матери, полные слёз.
— Когда воспоминания вернутся, ты себя никогда не простишь за то, что оставила ребенка, — мама достала банку с малиновым вареньем. — Это я тебе точно могу сказать, а вот вспомнишь или нет одному Богу известно.
Михаил медленно спускался по лестнице, словно пожалел, что оставил её одну на кухне. Достал пачку сигарет из кармана, вытащил сигарету и сунул себе в зубы. Пошарил по карманам, нашел зажигалку и прикурил. Первая затяжка далась ему с трудом, дым обволакивая легкие перекрыл дыхание и Михаил раскашлялся, выпуская остатки ядовитого дыма.Быстрым движением нажал на кнопку и вышел из подъезда, лоб в лоб сталкиваясь с Робертом.— Настя дома? — Роберт недолго думая спросил у Михаила.
— Оставь её! — Михаил выкинул только закурившую сигарету в сугроб. — У неё муж и ребенок, тебя вообще никаким моралям не учили?Роберт смотрел на Михаила и злость подкатила к горлу. Хотелось просто взять и одним движением пальцев выдернуть ему кадык.
— Пусть она сама мне это скажет, — блондин перевел дыхание и спокойно сказал.
— А ты потом попытаешься её купить, — Михаил в тот же момент съязвил.
— Видимо ты её совсем не знаешь, — Роберт усмехнулся, понимая, что речь идет о женской меркантильности. — У тебя было время делать ей подарки.
— И сейчас есть! — достал из кармана вибрирующий телефон. — Я только вышел, а она меня уже ищет, — нажал на кнопку и с холодком в душе ответил. — Да, Насть… я возле подъезда, — Михаил и догадываться не мог, что перед ним стоит существо с очень хорошим слухом. Роберт улыбнулся, ожидая того, что на линии вообще могла быть и не Настя.
— Я поеду с тобой, — быстро произнесла Настя, — домой! — всё, что кипело внутри Роберта, вмиг упало, пустота.
— Я рад Насть, я за билетами, — Михаил победно раскинул брови, убирая телефон в карман. — Мы едем домой, имей гордость не мешай!
Роберт молча отшагнул от Михаила, тысяча мыслей, метались в его голове. Хотел ворваться в квартиру и потребовать ответа от неё, и в тоже время ему кричали, но кто ты такой! Как ты можешь отпустить, но как ты можешь эгоистично не давать ей сделать выбор!
— Береги её… — блондин процедил сквозь зубы, всеми усилиями сдерживаясь, чтобы не наделать глупостей, от которых всё только ещё хуже усложнит.
— Роберт… — Михаил не уверенно позвал блондина. — Спасибо, — тихо добавил. — Спасибо, что не дал ей там умереть…
Роберт злобно сверкнул взглядом и ничего не ответил, так как где-то глубоко внутри он сейчас желал их всех убить. Вот только понимал, что от этого ему станет только хуже, хуже настолько, что будет невыносимо продолжать жить на этой земле. За столько лет он так и не научился радоваться правильному выбору, радоваться чужому счастью или элементарно отпускать людей.
— Неужели я недостоин… — душа рвалась на части и кричала. — Как так-то! — ведь если бы она хотела ко мне, что стоило просто взять и набрать мой номер телефона…
Finish
Инга написала, что все хорошо, что угрозы больше нет, что Роберт в полном здравии, как и Дарила, «И всё же жаль, что тебя нет, многое поменялось…». Думала, после хороших новостей буду спокойно ступать по трапу, но стало еще тоскливее, еще невыносимее сдерживать свои эмоции. Миллион мыслей, миллион оправданий мне и столько же Роберту, вот только легче не становится.
Всю дорогу Михаил пытался быть обходительным со мной. Но я словно этого не замечала или просто не нужно было.
— Не страшно? — мужчина спросил, наверно ссылая на то, что должна быть психологическая травма после катастрофы.
— Нет, — я мотнула головой, в душе пустота. В голове крутилась страшная мысль, вдруг бы упал снова, чтобы Роберт спас ещё раз. Какой эгоизм! — А тебе не страшно? — быстро прерываю свое рассуждение, страшно думать должно быть о таком, но я наверно просто хотела к другому человеку. Ведь в этот раз так может и не повезти. Так ещё и гробить всех в этом самолете ради своего желания… ведь выход есть всегда другой. Так рассудила, словно это мне по силу.