— Несите плёнку, быстро! — крикнул он и сверху прибежал полицейский с бобинами.
Герр СС размотал плёнку и кинул получившееся мочало на пол, а затем плюнул на неё огнём из своего устройства. Кинофильм в один миг превратился в пепел.
Зрители столпились у кассы, надеясь вернуть хотя бы деньги за билет.
— Открывайте, живо! — сокрушался герр СС.
Кассир судорожно пытался вставить ключ в кассовый аппарат. Герр СС толкнул его, вытащил из кобуры пистолет и прострелил замок. Он сам раздавал купюры.
— Ты часто оказываешься не в тех местах, парень. — сказал герр СС, возвращая деньги мне.
— Какой приятный мужчина. Высокий, светлые волосы, голубые глаза, стильная униформа... — сказала Вера на выходе. — Зачем он сжёг фильм? Может быть, потому что он буржуазный, коммунистический, или... просто плохой?
— Я не знаю плохой ли фильм, я же его так и не увидел.
— Ну, как тебе алкоголь? Ты довольна? — спросил я, и я был доволен.
— Да. Так необычно.
— Ты против французской косметики, но довольна французским вином?
— Какая разница? Вы, все, мужчины, скоро их всех победите.
Она взяла ножницы и разрезала бинты.
— Бинты натёрли мне кожу.
Я положил ладони на её голый живот.
— Нет, не поднимай их. — сказала Вера.
Я ощутил своей щекой её щеку, её плечо, её ключицу.
— О чём ты мечтаешь? О чём ты думаешь? — спрашивала она.
— По взгляду можно увидеть врёт ли человек, когда говорит у него всё хорошо, или нет. Можно увидеть говорит ли он правду, или пытается обмануть. Влюблены ли друг в друга, или между ними вражда. По запахам мы поймём, что человек волнуется. Или же нас повлечёт к женщине, которая своим телом даёт понять, что готова нас встретить. Если ты большой и сильный и наорёшь на маленького и слабого, то он тебя послушается. Мы доверимся опрятно одетому мошеннику, а не искреннему неряхе. Мы получили всё это в лесу, откуда пришла и ты. Мы не избавились от этого, оно руководит нами.
— Всё, пришло время. — она оттолкнула меня, встала, и вышла в коридор, пошатываясь и не зная куда деться.
Я услышал, как она с грохотом свалилась на пол в коридоре. Я выглянул из-за двери и увидел лису, которая пыталась выбраться из женского платья. Зверь освободился и побежал к выходу из дома. Я не стал её догонять. Вернётся сама, если пожелает. Я расправил постель и уснул от рытья взглядом новых озёр на полной Луне.
Лиса бродила по пустынной улице в неизвестном направлении. Ей встретился собрат — одинокий лис. Он рылся мордой в опрокинутом мусорном баке. Звери пересеклись взглядами и через секунду поняли, что не интересны друг другу.
Народные дружинники, завидев зверя в куче мусора на дороге, пнули по баку и с криками прогнали его в другой конец улицы.
Лиса, увидев, как обошлись с её сородичем, поменяла направление. Она протиснулась через дыру в заборе и попала в неведомое место. Здесь, в клетках, сидели животные, которых она никогда не видела: один большой, с длинным хоботом. Второй очень похож на человека, только волосатый и лицо вытянуто. Он о чём-то серьёзно размышлял, почёсывая подбородок. Или делал вид, что размышлял, ведь ему уж точно не дарованы душа и мысль.
Лиса бродила дальше, среди неизвестных ей домов и дворов. Её попытался цапнуть пёс, выпрыгнувший из-за угла. Взаимное гавканье, тявканье и рычание. Люди включили свет в своих окнах и выглянули, бранясь за нарушенный покой. Лиса решила отступить и убежала в темноту.
Утром я отправился за горячей водой, и не смог открыть дверь. Что-то больше лежало в коридоре перед ней.
В комнату ворвалась голая Вера, вытащила свой халат из кучи вещей и оделась. Она испуганно посмотрела на меня. Так, будто в чём-то провинилась.
Kapitel 6
Через некоторое время, мы с Верой превратились в друзей. Я всё ждал нечто вроде ссоры или недомолвок, но ничего не происходило. Даже Карл кидался на меня с кулаками, когда я не остался вместе с ним в бараке, во время одного из рейдов полиции.
Вера продолжала с детской непосредственностью открывать, или, скорее, выстраивать для себя новый мир из свежих впечатлений, каждый день сходивших с конвейера познания. Отличался ли он от того мира людей, в котором я прожил всю жизнь?
— Как дела на твоей работе, Вера? — спросил я вечером.
— Поразительно. — первое "о" она взяла высоко, а второе низко. — Люблю новые слова, и люблю детей. С ними нет хлопот. Фыркнешь и оскалишь клыки — сядут смирненько, перестанут мазать красками стены. А захотят поиграть — так им за мной и не угнаться! Падают, усталенькие.